Битва за Ленинград 1941–1944 гг.: подвиг города-героя в Великой Отечественной войне. Сборник статей

Чтение книги онлайн.

      21 ноября 1941 г. «Ленинградская правда» опубликовала заметку о подготовке книги «День осажденного Ленинграда». «В один из ближайших обычных трудовых дней города, – говорилось в сообщении, – ленинградские писатели и журналисты займут свою вахту в цехах заводов, на крышах домов, в трамваях и на железных дорогах, в банях и бомбоубежищах, в театрах и почтовых отделениях, чтобы запечатлеть многообразную суровую и напряженную жизнь» [6]. Книгу предполагалось наполнить фотографиями, а выпускать ее собиралось издательство «Советский писатель».

      Через пять дней в Кировском райкоме партии состоялось совещание аппарата, которое первый секретарь райкома В. С. Ефремов начал со слов: «Товарищи, мы живем в такое время, когда события меняются с чрезвычайной быстротой, живем в эпоху, которую в свое время будут изучать историки…» «Вполне естественно, – продолжал он, – что историки будут искать всякий материал для того, чтобы понять <…> как это можно было в городе Ленинграде в такой тяжелый период своими ресурсами обороняться в течение такого долгого времени <.> понять, как это в четырех километрах от противника можно было работать, производить материальные ценности, изобретать и т. д., и т. д., и проводить сегодня совещание и думать об истории» [11, л. 2]. Помочь историкам, по мнению первого секретаря, можно двумя способами. Первый – «создать комиссию, пригласить разных писателей, которые бы описывали все, что происходит? – и партийная мобилизация на фронт, и добровольческое движение, партизаны, строительство укреплений и т. д. Можно создать такую комиссию, которая фотографировала строительство сооружений и т. д.» [11, л. 3]. Как видим, здесь есть перекличка с заметкой из «Ленинградской правды». Возможно, идея комиссии в переработанном виде была оттуда и заимствована. Второй способ – завести дневник работника райкома, в который каждый сотрудник заносил бы то, что ему представляется нужным и интересным. Впрочем, как вариант В. С. Ефремов рассматривал ведение общего дневника на основе индивидуальных дневников работников райкома. Обсуждение предложения первого секретаря затянулось – стенограмма заняла 18 машинописных страниц. Мнения о значении дневников разделились, но в итоге собравшиеся одобрили предложение В. С. Ефремова о создании комиссии под председательством «товарища Протопопова», в которую вошли представители райкома и райисполкома, и согласились произвести первую запись «сегодня вечером» [11, л. 17, 19].

      Итак, в течение последней декады ноября в двух совершенно различных организациях возникает одна и та же мысль – сбор материала о жизни и обороне блокированного города. Напрашивается вопрос: были ли связаны эти события между собой каким-то общим решением, исходящим из вышестоящих кругов?

      Обращение к воспоминаниям ленинградского писателя Л. Рахманова говорит о том, что это было простое совпадение во времени. Л. Рахманов еще в октябре 1941 г. вместе с писателями Е. Рыссом и В. Орловым предложил коллегам написать книгу «Один день осажденного города». Этот документально-художественный репортаж был навеян идеей М. Горького, воплощенной в коллективном труде «День мира» [8, с. 368–369], вышедшем в 1935 г. Секретарь Ленинградского отделения Союза советских писателей В. Кетлинская, как пишет Л. Рахманов, «пустила в ход всю свою незаурядную энергию, пытаясь доказать вышестоящим инстанциям необходимость скорее начать работу над книгой» [8, с. 370]. Но согласие было получено, по словам писателя, лишь через несколько месяцев. Видимо, здесь Рахманова подвела память: публикация в партийно-советском печатном органе Ленинграда не могла появиться без одобрения властных структур. Тем не менее работа над книгой даже не началась. Л. Рахманов, писавший воспоминания в советское время, осторожно формулирует причину: «Жизнь в эти месяцы в Ленинграде во многих отношениях как бы замерла, замерзла…» [8, с. 370]. Другими словами, это было начало того периода в истории военного Ленинграда, который позднее прозвали «смертным временем». Книга получилась бы не столько героической, сколько трагической, а это вряд ли способствовало бы поднятию морального духа горожан.

      Скорее всего, не получила развития задумка и с райкомовским дневником. В изученных нами архивных делах и описях он не упоминается, равно как и в литературе. Все же некоторая работа, пусть не в форме дневника, в районе проводилась. В декабре 1943 г. на совещании районных комиссий по сбору материалов о войне председатель комиссии из Кировского района И. М. Попов сказал, что накопление материалов о восстановлении Кировского завода и города и фотодокументов о Кировском районе началось уже в 1941 г. [4, с. 258]. В данном случае вопрос о предварительной цензуре материалов, вероятно, не стоял, поскольку они не предназначались для немедленного опубликования.

СКАЧАТЬ