Публичная арена: у истоков сетевой поляризации. Петр Комаревцев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ и соредоточился на реальности, каждодневно истончяя ее как концепт. Хайдеггер прочувствовал возрастающую нигилистичность концепта реальности, а крах его попытки установить новую онтологию проложил парадигмальную границу между модерном и следующей фазой.

      Системная философская логика модели истории, которую мы рассматриваем, заключается в том, что, убив Бога, убив объект, человек в итоге должен был также и философски ликвидировать субъект, то есть, себя. Однако история повернулась по-другому и элиминировала философскую триаду на корню. С XVII века вплоть до XX века история представляла собой попытки того или иного возрождения подлинного бытия в рамках философской триады, опираясь на тот или иной ее узел. Идеализм и материализм апеллировали и к субъекту, и к объекту, иногда – и к Богу. Философия (Гегель) и наука (Маркс) в разное время примеряли на себе одежду последней божественной инстанции. XX век выявил несостоятельность всех идеологий, всех революций, растущее бессилие инструментария модерна ответить на те вызовы, которые он сам же себе и поставил. На границе с постмодерном реальность выступает в своем наиболее откровенном виде – как ничто. Это и является началом постмодерна.

      Одну из первых попыток прояснить, определить контуры постфилософии, постмодерна предпринял Франсуа Лиотар.

      В своей знаменитой работе «Состояние постмодерна» Лиотар начинает с вполне классической стартовой позиции, подчеркивая освободительную роль Нового Времени и, на первый взгляд, выглядит как адепт эпохи модерна. Однако Лиотар описывает логику формирования модерна с критических позиций и довольно быстро приходит к выводу, что это формирование является систематическим и планомерным предательством идей, изначально заложенных в концепцию модерна. Если Хайдеггер приходил к выводу о постепенной дезонтологизации модерна, то Лиотар проводит свою критику с другого фланга. Он вводит понятие метанарратива, повествовательной структуры, характеризующей определенный тип дискурса, своего рода «социальной мифологии». И, по Лиотару, модерн, поверхностно отрицая эпоху премодерна, на деле дублировал его метанарратив, просто заменив ряд мифологем (Бог – человек, теология – наука, вера – знание, иерархия – демократия). При этом и метанарратив премодерна, и метанарратив модерна суть деспотичны и авторитарны, поскольку системная логика дискурса диктует, в первую очередь, приоритет сохранения текущего положения дел и защиту разветвленной системы социальной мифологии до последнего. Таким образом, диктат перестает быть качеством эпохи или какой-либо отдельной интеллектуальной системы, он заложен в самой структуре любого метанарратива. Естественным образом в центр парадигмы постмодерна попадает все экс-центричное, выпадающее из логики метанарратива.

      Еще одним крупным теоретиком постмодерна, заложившим начало сближения этой интеллектуальной традиции с полем медиакоммуникаций, стал Жиль Делёз. СКАЧАТЬ