Черно-бурая лиса. Юз Алешковский

Чтение книги онлайн.

      В третьей и в последней четверти у меня были двойки по русскому. В диктантах я ухитрялся делать такие ошибки, что учителя обсуждали их на педсовете. А Анна Павловна, преподававшая у нас русский язык, стала сомневаться в моей нормальности. Сам-то я только под конец года понял, что никакой я не ненормальный. Просто я увлёкся схемами транзисторных приёмников и не учил, а зубрил правила и почти не читал книжки, но исправлять положение под конец года было уже поздно. На контрольном диктанте я привёл в ужас инспектора районо, который стоял у меня за спиной. Из-за него я ничего не мог списать у соседа по парте Антипкина.

      На последних переменках некоторые ребята с жалостью, а некоторые свысока поглядывали на меня, как будто я уже сидел второй год в пятом, а они учились в шестом.

      Но когда закончились занятия, я поклялся себе: «Дудки! Один месяц буду безвылазно учить правила и читать книги, другой – писать диктанты, а третий – купаться в озере. Ни за что не останусь в пятом!..»

      Уныло, конечно, было сидеть в скверике, когда все занимаются чем хотят. В голове моей мелькали приставки, суффиксы и падежные окончания.

      Я спичкой написал на песчаной дорожке слова: «Загорел. Прекрасный. Невмоготу».

      Я всё время так тренировался.

      В правильном написании первых двух слов я был уверен, а вот над «невмоготу» задумался. Я это слово стёр и написал его отдельно: «не в моготу», потому что решил: «не» с предлогом «в» вместе не пишется.

      – Серёжка! – вдруг окликнули меня. – К тебе Анна Павловна пошла.

      «Этого ещё не хватало!» – поморщился я и побежал домой.

      2

      В подъезде я столкнулся с Гариком. Он тоже сообщил:

      – Там Анна Павловна!

      Я вызвал лифт. Гарик зачем-то зашёл со мной в кабину. Мне не хотелось с ним разговаривать, потому что он отказывался диктовать мне диктанты. И вообще я его недолюбливал: в нём всегда было что-то лживое и недоброе. Я нажал кнопку, а Гарик, когда лифт был между вторым и третьим этажом, нажал на «стоп».

      – Нас никто не услышит… – быстро сказал он. – Я знаешь что придумал? Клубника уже поспела. Сам видел… Давай ночью слазим в сад…

      – А дальше что? – спросил я.

      – Её хотят везти на выставку.

      – Ну и пусть везут.

      – Так мы же копали, пололи… Надо хоть попробовать…

      Доказывать что-либо Гарику мне было противно и некогда: не терпелось услышать разговор Анны Павловны с мамой.

      – Полезем! – уговаривал Гарик. – Даже интересно. Ночь, а мы ползём… А?

      – Не пойду. Отпусти кнопку! – прикрикнул я.

      – Скажи – струсил. Мямля! – обвинил Гарик.

      Внизу кто-то забарабанил по железной сетке. Я оттолкнул Гарика и нажал кнопку.

      – Струсил? Струсил? – не отставал Гарик.

      Мне очень хотелось сказать всё, что я о нём думаю, но лифт остановился, я вышел на площадку, тихо прикрыл дверь и пригрозил Гарику:

      – Я тебе ещё покажу!.. Я тебе струшу! Только попробуй залезть в сад!

      – Иди! Иди! Пожалуйся! Предатель!.. – злобно зашипел Гарик.

      – Я не предатель! – не задумываясь, сказал я, хотел войти в лифт, чтобы выяснить, кто из нас предатель, но тут снова забарабанили по железной сетке, и Гарик поехал вниз.

      3

      Я уже хотел было открыть дверь, но услышал, что мама и Анна Павловна разговаривают в передней. Я замер у двери. Мама всхлипнула:

      – В кого он? Я за диктанты получала в школе только четвёрки и пятёрки. Муж до седьмого класса был отличником. Мы вместе учились. Так в кого же он? В кого?

      – Да-а… делать в одной фразе из пяти возможных ошибок восемь – рекорд.

      – Прямо пещерный житель… – мама снова всхлипнула.

      – Только не нужно отчаиваться. Я уверена, что Серёжа настроен серьёзно. Ему необходимо помочь до начала консультаций в школе.

      – Как помочь? Я пробовала ему диктовать и испортила все нервы. Вместо «вперёд» он пишет «впирёт»; вместо «камень» – «каминь»… Это безнадёжно. Только в дворники ему дорога!..

      Я разозлился и открыл ключом дверь.

      – Вот! Взгляните на него! – сразу набросилась на меня мама. – Ты понимаешь, что, если не будешь всё лето писать диктанты, тебе откроют зелёную улицу в дворники? Ты понимаешь это или нет? Не ковыряй в носу, когда с тобой разговаривают взрослые!

      Я молчал, теребя носком ботинка дорожку.

      – Серёжа, – сказала СКАЧАТЬ