Дама с рубинами. Совиный дом (сборник). Евгения Марлитт

Чтение книги онлайн.

      Внучка вырвалась из ее объятий и отступила на шаг. Она опять овладела собой.

      – У меня нет причины сердиться, да и не годится внучке сердиться на бабушку, – сказала она почти сухо, бросив искоса взгляд на Рейнгольда. – Все изъявления чувств запрещены, пока я в костюме красавицы Доротеи. Рейнгольд, пожалуй, рассердится.

      – Ах, если бы он знал, что я знаю! – возразила советница. – Тогда он, так же как и я, нашел бы, что тебе необыкновенно идет этот костюм. Ты, право, ничем не уступаешь тем знатным дамам, что смотрят со стен известной залы.

      – Как, бабушка, с моими растрепанными волосами и мальчишескими манерами?

      Советница чуть покраснела и подняла руки.

      – Милое мое дитя… Но нет, я сегодня ничего не скажу. Быть может, завтра или на днях ты сама скажешь мне многое, очень многое, что осчастливит меня на всю жизнь, а до тех пор я буду молчать.

      Маргарита ничего не ответила. Как-то робко взяла она письмо, сунула его в карман платья и вышла, чтобы поскорее переодеться и вернуть парадный костюм на место. В ту же минуту вспомнила и советница, что она, собственно, зашла сюда попросить у тети Софи рецепт приготовления торта. Господин ландрат, взяв шляпу и трость, тоже вышел в галерею, так как он и вошел-то сюда только потому, что услышал, проходя мимо, стук упавшей вазы.

      Когда Маргарита шла по коридору, он стоял перед одним из буфетов и рассматривал с большим интересом старинные чаши и трубки.

      – Тебе придется за многое просить у меня прощения, Маргарита, – сказал он вполголоса, но с особенным выражением, не оборачиваясь к ней.

      – Мне, дядя? – замедлив шаги и безмолвно смеясь, она подошла к нему ближе. – Да я готова хоть сейчас, если ты желаешь. Дочери и племянницы всегда должны просить прощения, и это нисколько не унижает их достоинства взрослых девушек.

      Он вдруг повернулся к ней, бросив на подходившего Рейнгольда такой строгий и мрачный взгляд, что долговязый юноша, смутившись, повернул назад и вышел с обеими старухами из галереи.

      – Ты, по-моему, удваиваешь годы нашей разлуки, – сказал Герберт. – Я кажусь тебе очень старым и почтенным, Маргарита?

      Девушка наклонила голову немного набок и лукаво посмотрела ему в глаза:

      – Ну, знаешь, ты, пожалуй, еще не очень стар – в твоей бороде нет ни одного седого волоса.

      – Хорошо уже и то, что ты их ищешь. Я даже удивился, когда в день приезда ты назвала меня дядей. Насколько я помню, так почтительно меня называл только Рейнгольд, ты же – никогда, – сказал он, глядя в окно.

      – Правда, я никогда тебя так не называла, несмотря на строгие выговоры бабушки. Твое лицо не внушало мне тогда уважения: оно было белое и розовое – «кровь с молоком», как говорила Бэрбэ.

      – Ах, так это оттого, что цвет моего лица изменился?

      Она рассмеялась:

      – Совсем СКАЧАТЬ