Темнокожая нуба, на предплечьях которой памятью об утраченных корнях еще цвели родовые татуировки, работала при казармах. Она была не столь стара, чтобы выглядеть плохо, но достаточно опытна. И, присев на постель, уставилась на Янгу белыми глазами.
Он же разглядывал ее слегка обвисший живот, полные бедра, обернутые красной тканью. Медные цепи на длинной шее, полную грудь с выкрашенными хной сосками.
– Хорош, – сказала нуба, приподняв грудь на ладони. – Я уметь много.
Она улыбнулась, показывая спиленные верхние зубы.
А Янгу попросил:
– Расскажи мне о своей родине.
Поняла? Нет.
Покачала головой, и толстые косицы, собранные на затылке узлом, рассыпались по плечам.
– Хазмат плати. Хазмат говори Тайко делать. Тайко делать. Не серди Хазмат.
В ее словах была своя правда.
Нуба и вправду была опытна, и даже пыталась притворяться, что ей не все равно, кто в этот час разделяет с нею постель. Но равнодушие проскальзывало и отчего-то злило Янгу.
Хотелось сделать ей больно.
Укусить.
Ударить. Наотмашь. До крови.
Останавливало то, что и удар она приняла бы покорно, улыбаясь, поблескивая белками глаз, из которых давным-давно ушла жизнь.
После этой женщины осталось ощущение грязи. И Янгу, впившись зубами в циновку, глубоко дышал. Алая пелена безумия, которую так долго пытался вызвать хозяин, подошла к краю. Еще немного – и выплеснется.
Удержал.
Потом, позже, к Янгару приводили других женщин. Хазмат не раз повторял, что по стараниям и награда. И казарменные шлюхи, безмолвные, безучастные, одинаковые в своем безразличии к работе, постепенно сменялись проститутками с улицы.
Те были дороже, и глаза их были не столь пусты. Некоторые соглашались разговаривать, но все равно спешили выполнить работу, и от этой спешки в крови опять вскипало бешенство.
Янгу хотел… он не знал, чего хотел.
Женщину?
Хазмат приводил женщин. В конце концов он позволил Янгу делать выбор. Блондинки. Брюнетки. Рыжие. Смуглокожие дочери пустыни. Или нахибки, бледные, с тусклыми рыбьими глазами.
Тонкие, что спицы, безгрудые саккийки.
И ленивые шаари, у которых красота напрямую с толщиной связана.
Иногда приводили не шлюх, но рабынь, от которых Хазмат желал получить крепкое потомство. Эти боялись и были покорны, что тоже злило.
Да, женщин было много.
И позже, в пути. Бродяги. И лицедейки, которые не брезговали продавать себя, когда заработать лицедейством не удавалось. Торговки. И первая законная добыча.
Женщина терпела его молча, отвернувшись и смежив веки.
А он напился, пожалуй, впервые в жизни. Выпил с полкувшина кислого вина, которого прежде не пробовал: Хазмат не позволял рабам то, что считал вредным.
Да, у Янгара было много женщин и по ту сторону моря, и по эту.
В СКАЧАТЬ