Августейший бунт. Дом Романовых накануне революции. Глеб Сташков
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Августейший бунт. Дом Романовых накануне революции - Глеб Сташков страница 24

СКАЧАТЬ был вспыльчив и иногда переходил через край… но злобы у него не было»[99]. Своими выходками он больше всего напоминал барина времен крепостного права, этакого Троекурова из «Дубровского». Увидев у графа Шереметева дешевые часы, он выхватил их и разбил. Сенатора Половцова во время пьянки искупал в ванной прямо в сенаторском мундире. Но «злобы не было». По крайней мере, и Шереметев, и Половцов с тех пор подружились с великим князем и отзывались о нем восторженно. А возможно, просто не было гордых людей вроде Дубровского. Скажем, тот же Шереметев вспоминает, как среди ночи его срочно вызвали к Владимиру Александровичу. Он быстро надел егермейстерский мундир и помчался. Оказалось, великий князь «скучает», и ему хочется «поговорить о прошлом, о временах минувших»[100]. Шереметев вспоминает об этом с благоговением.

      Впрочем, не все ему сходило с рук. Как-то раз в ресторане Владимир полез целоваться к любовнице французского актера Гитри. Актер в ответ поцеловал жену Владимира. Великий князь начал душить француза, завязалась драка. В ресторан прискакал сам петербургский градоначальник генерал Грессер, который и доложил о случившемся Александру III. Царь рассвирепел. Актера выслали, а Владимир Александрович с женой сами уехали в Париж переждать грозу.

      Владимир Александрович был резок с окружающими, разговаривал громоподобным басом и «не терпел возражений, разве что наедине»[101]. Шереметев уверял, что гвардейцы «долго будут помнить доброту сердечную этого человека, охотно скрывавшего лучшие свои качества»[102]. Зачем великому князю понадобилось так тщательно скрывать свои лучшие качества – этого мы, к сожалению, не знаем.

      Жена великого князя – Мария Павловна – также не отличалась примерным поведением, вовсю флиртовала с офицерами. Александр III ее не любил, но по другой причине – она отказывалась переходить в православие. Царь злился на брата за его проделки, но – по большому счету – закрывал на них глаза. Он назначил Владимира командующим гвардией и петербургским военным округом. А поскольку тот интересовался живописью и сам недурно рисовал, то заодно и президентом Академии художеств.

      В политике великий князь придерживался «строгих консервативных принципов девятнадцатого века»[103]. А вот в искусстве был более прогрессивен. По крайней мере, протежировал Дягилеву и помогал ему устраивать «Русские сезоны» в Париже.

      Владимир Александрович был умен и начитан. Правда, великий князь Александр Михайлович утверждает, что «с ним нельзя было говорить на другие темы, кроме искусства или тонкостей французской кухни». Вероятно, Владимир Александрович просто не видел в Александре Михайловиче достойного собеседника, поскольку «относился очень презрительно к молодым великим князьям»[104].

      Сложно сказать, как Владимир относился к старшему брату – Александру III. Вот два свидетельства.

      «Это была не просто дружба, а нечто высшее, глубокое и похожее на культ». В своих чувствах к брату-царю СКАЧАТЬ



<p>99</p>

Мемуары графа С. Д. Шереметева. М., 2001. С. 405.

<p>100</p>

Там же. С. 410.

<p>101</p>

Мосолов А. А. При дворе последнего царя. М., 2006 С. 79.

<p>102</p>

Мемуары графа С. Д. Шереметева. М., 2001. С. 404.

<p>103</p>

Великий князь Кирилл Владимирович. Моя жизнь на службе России. М., 2006. С. 6.

<p>104</p>

Великий князь Александр Михайлович. Воспоминания. Мемуары. Минск, 2004. С. 133.