Омало. Елизавета Викторовна Корстон

Чтение книги онлайн.

      – Ясно, – мужчина беззлобно усмехнулся и бескомпромисно подхватил меня на руки, – спрячь ладони в куртке, – и я послушно спрятала, опуская лоб на острые ключицы. Да, он так и пах – табаком и мёдом. И хоть я люто ненавидела табак, он пах им так, что хотелось весь воздух, пропитанный благостью гор вокруг, заменить на этот сладковатый аромат табака. Мне было душевно необходимо льнуть к излучающему тепло и надёжность телу, я льнула, чувствуя щекой едва шершавую крохотную родинку чуть выше его левой ключицы. Мои волосы щекотали его шею, и она покрывалась тонкой сетью мурашек, которые проходили от моего тихого, неровного дыхания.

      В Омало не было ни звука, только совы ухали, как и раньше, и вдали слышался вой волка, а я всё дышала в шею незнакомого мне цыгана, который оплетал моё испуганное сердце нитями доброты и спокойствия, который, волею судьбы, стал моим ангелом-хранителем, подарившим мне второе рождение. Тагар молчал, и я молчала, только прижимала свои пальцы к его груди, под ними быстро билось сердце, казалось, этот стук лечит мои израненные руки…

      ***

      Ночью ломило руки и тело ныло, все. Поддавшись мимолетному желанию и пойдя на поводу у собственной глупости, я обрекла себя на ночные мучения: тихонечко сидеть у окна, сжавшись от внутренней дрожи, прижимая к груди пульсирующие от боли запястья. Спать я не могла, хотя меня и клонило в сон, но резь в правой руке не давала даже и шанса на отдых. Я раскачивалась из стороны в сторону, подавляя внутреннее негодование: хотелось то ли корить себя за дурость, то ли жалеть, оправдывая и успокаивая.

      В двухэтажном доме было темно и тепло. Тагар заблаговременно собрал охапку нарубленных и просушенных дров, чтобы огонь в камине не угасал ни на миг… я слышала, как он шепчется в ночи. Завернулась в длинную мужскую куртку, я неуверенно прошлась по ворсистому ковру босиком и мягко осела на расстеленные перед камином мягкие ворсистые шкуры. Огонь зашипел, будто бы приветствуя меня. Ярко-рыжие блики ложились на покрытые заживающими ссадинами стопы. Я легла, свернувшись калачиком, прижимая к груди ноющие руки. Подернутым дымкой сна взглядом я наблюдала за игривым танцем языков пламени, который успокаивал и погружал в тёплую полуночную дремоту.