Лабиринты памяти. Марат Акдасович Нуртдинов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ будучи клинордом устроил Party в его шикарном кабинете, это был 1994 год.

      Его кабинет заслуживает отдельного описания, оформленный в духе партсовноменклатуры, огромный, с полированными стенами, бесчисленными шкафчиками, стеллажами с запаянными стеклянными сосудами с огромными желчными камнями известных актрис и балерин.

      Чудеса таксидермии были его хобби, сколько ваш покорный слуга сделал чучел животных, трофеев его щхоты, и сколько было сделано до меня и после меня!

      Но все было в пределах разумного.

      На столе его всегда лежала Тора, Коран и Библия.

      В углу – лимонное дерево, которое он самолично взращивал, поливал и с нетерпением ждал плод. Раз в год дерево приносило лимон.

      Словом не кабинет, а чудо дизайна постмодернизма.

      Наутро, он вызывает меня, прихожу, краем глаза наблюдаю, в его комнате отдыха полный бардак!

      Странно было бы ведь последнее, что Ваш покорный слуга помнит – 5 утра.

      Шеф, ухмыляясь, спрашивает:

      –Как дела?

      У меня было чувство, что Венер Газизович, в душе просто дико ржал, когда смотрел, как я краснею, запинаюсь и пытаюсь, что-то пробурчать.

      Все улики были налицо!

      Содом и Гоморра!

      Не думаю, что есть еще такой Шеф, который бы спустил с рук подобный наглый промах со стороны свежеиспечённого подчиненного!

      Устроить кавардак, бурлеск в кабинете Шефа!

      Что сказать, теперь мне понятно, что Венер Газизович был первым в Башкирии психоаналитиком, он прекрасно понимал, что чувство Вины, которое он в меня вселил, превратилось в благородство, которым я его наделил. После этого инцидента я стал его верноподданным.

      Эту историю и многие другие забавные и далеко не смешные вспоминались поутру, когда ваш покорный слуга держал путь в Туманчино, загадочную деревню, которую мне приходилось отмечать, когда редактировал его повести и рассказы.

      В году 1996, Венер Газизович прилетел из хаджа и вручил мне стопку исписанной от руки бумаги. Продираясь сквозь, непонятные старческой рукой написанные предложения, редактируя уже совсем, башкирские обороты, мне было грустно. В детстве прочитал пару башкирских писателей и не вдохновился. Может дело было в том, что на «великий и могучий» переводили башкиры?

      Сам по себе башкирский язык очень даже романтичен, чего стоит, например имя «Айгуль», в переводе «Лунный цветок». Встретив девушку с таким именем, сразу возникает множество вопросов:

      –Кто этот цветок?

      –Где произрастает?

      –В каком лунном кратере?

      Итак, редактура поездки в Мекку. Она надолго отвратила меня не только от писанины, но и от любого бульварного чтива, потому что Сахаутдинов стал регулярно подкидывать мне свои творения. Эта была добрая традиция, вместо того чтобы торчать в операционной и смешить тараканов, профессор писал мемуары, это был очень хороший урок.

      Теперь пришло мое время, и мой черед изложить свое видение лихих 90-х.

      Вернемся к дороге на Туманчино.

СКАЧАТЬ