Карлсон, танцующий фламенко. Неудобные сюжеты. Наталья Рубанова

Чтение книги онлайн.

      – Кого? Что? – удивилась я.

      Китаец смотрел на меня как на больного ребёнка и повторял «Оставь» как мантру, заглядывая в самую глубь. Я же долго-долго, как мне казалось, смотрела в самую глубь китайца, пока не поняла, что давно уже кричу на весь лес и бегу куда-то.

      Картина была ещё та: так называемая Клеопатра, продирающаяся через ёлки-палки, а за ней – негр и китаец, тоже продирающиеся через ёлки-палки. Потом все устали и сникли. Джим, чтобы окончательно успокоиться, начал рассказывать об истоках спиричуэлса, плавно перейдя к своему первому «русскому» новому году:

      – Я был в лесу, один. У меня была палатка «Зима» и две бутылки водки.

      – Что такое палатка «Зима?» – спросила я.

      – Обыкновенная, только тёплая и с трубой. В «Зиме» не холодно даже в минус двадцать.

      Я поёжилась и, кажется, действительно оставила то, о чём говорил китаец час назад.

      После той поездки я заболела, не могла ни говорить, ни ходить – мой китаец же отлично справлялся с ролью сиделки и носил меня на руках в туалет. Никогда в жизни ни один китаец не носил меня на руках в туалет и не смотрел так виновато:

      – Это из-за меня! – говорил он, обматываю мою шею шарфом. – Нельзя после рисовой водки русской женщине лезть осенью в реку! Русская женщина, пусть даже Клеопатра, не может сочетать «Ицзяннань» и моржевание!

      Я слабо хрипела и держала его за руку. В глазах плыло – во мне сидело все сорок; китаец поил мою оболочку горькими травами и аспирином.

      Вскоре приехал Джим: увидев чёрную рожу, моя сорокоградусная кровь – да-да, именно такой порядок слов, всё прибито к больному месту как надо, – испугалась, но, вспомнив ящик из-под марокканских апельсинов в далёкой избушке, словно бы потянулась к нему. Я не представляла тогда более идеального цвета лица, нежели цвет лица Джима. А Джим улыбался… и я совсем уже его не боялась! Он указал на новый ящик с настоящими марокканскими апельсинами, а через несколько часов притащил кресло-кровать, на которое я благополучно перебралась. Джим приходил почти каждый вечер: рассказывал о спиричуэлсе и мурчал блюзы. Я же только моргала и кивала, питаясь исключительно сладкими апельсинами – никогда в жизни ни один негр не дарил мне столько сладких апельсинов! Я поняла, что не хочу видеть никого, кроме негра и китайца: я не бредила – я спала, наверное, несколько недель, пока однажды на кресло-кровать не присел Старик. От удивления я даже не шевельнулась, ну а он сказал:

      – Ты живёшь неправильно. Ты не поправишься, если… – но исчез, не договорив.

      «Что за чертовщина, – только и подумала я. – Что за чертовщина?»

      Через сутки показалась Женщина в чём-то прозрачном и, покачав головой, произнесла:

      – Ты не должна делать этого, иначе… – и тоже исчезла, не договорив, а я зажмурилась и выругалась.

      На третью ночь увидела Мужчину. Он строго смотрел на меня, хмурился и многозначительно молчал, после СКАЧАТЬ