Вечерний свет. Белла Фишелева

Чтение книги онлайн.

      Безумствует Время, всесильное Время,

      Но Свету не страшно суровое бремя,

      Пусть Время-владыка колышет пространство,

      А Свет дал Земле золотое убранство:

      И в золоте света деревья и страны,

      Солдат затянулись жестокие раны,

      Горят купола, а поля зеленеют,

      И всё, что целебно, то всходит и зреет.

      Но можно ли света увидеть рожденье

      Иль в миг тишины, иль в минуты прощенья?

      А может, где дом твой, где всё дорогое,

      Сиянье увидишь сквозь небо ночное,

      Иль в бликах закатных, иль в складках тумана?

      Иль где Лев Толстой в озаренье романа?

      А в сумраке леса в мгновенья рассвета?

      Но нет, не найти нам простого ответа!

      Свет солнца и духа и звёзд восхожденье!

      Схватить эти мощные жизни явленья

      Глобально, безмерно, – по силам лишь Богу —

      Дерзаем! Творца мы зовём на подмогу.

      Он на мгновение снимал

      Печали траурной одежды,

      Его таинственный кимвал

      С мечтой соединялся прежней,

      Когда луч солнечный сиял

      И радостью, и обновленьем,

      Теперь он гас и исчезал,

      Оставив нам одни сомненья.

      И воцарился гиблый мрак,

      Рожденье смуты и терзанья,

      Наш мир вокруг, века (чудак!)

      Спасенья ждёт и состраданья,

      И нет гармонии в сердцах,

      Лишь диссонансы и морока,

      Но там высоко, в облаках,

      Надежды отблеск одинокий.

      Тонут в тумане дома и деревья,

      Плачет февраль по небесной лазури,

      Ожили древние в людях поверья —

      Те, что, казалось, навеки уснули.

      Видно, горюет февраль по метелям,

      Нету предчувствия песни весенней…

      Ветры мороз принести не сумели —

      Мрачно гудят в коридорах и сенях.

      Венеции, свободной, уникальной,

      Вновь шлют привет из северных глубин:

      Ей, карнавально-дерзкой и скандальной,

      Поэтов взгляд с трагических вершин —

      Тех странных, кто под власть её стремился,

      И смерть в Венеции считал мечтой.

      В ней идеал свободы воплотился,

      С морской сливался вечной красотой

      В душе певца отчизны несвободной:

      Желал он прежде в город свой родной

      Вернуться умирать, но без отходной,

      И не рыдать по стороне чужой.

      Но покорён Венецией строптивой,

      Себя похоронить в ней завещал!

      Да предан юности, вовек счастливой:

      Он помнить и любить не уставал

      Свой город, скорбный и вольнолюбивый,

      Прекраснее которого не знал.

      Воспоминанья вновь бегут гурьбой

      Иль волнами накатывают властно,

      Далёкий видится мне дом родной,

      Там светятся мечты, хоть и неясно…

      Как слёзы детских лет, в них чистота,

      А претворенье смутно, безотчётно.

      Манит всех юных неба высота,

      Где на просторе дышится вольготно.