Злой дух Ямбуя. Григорий Федосеев

Чтение книги онлайн.

      Вдруг всё вокруг стало мне необыкновенно дорого: и это серое, выцветшее небо, и лысые бугры, и застывшие в вечном поклоне ели, и голодный беркут… Видимо, потому, что всё тут трудно давалось. Пройдёт немного времени, и там, среди городской суеты, в кругу друзей, я буду тосковать по тебе, печальный край, и может быть, когда-нибудь к тебе вернусь…

      – Прощай, нагорье! – кричу я, окидывая его долгим взглядом.

      Ночевать остановились у шумливого ручья, на дне залесенного распадка. Мы шли одним смешанным караваном, но лагеря ставили отдельно. У каждого подразделения – астрономов, рекогносцировщиков, наблюдателей – свои порядки, свои привычки, выработанные в долгих скитаниях по тайге. Те, кто провёл всё лето в лесу, раскинули палатки в тени под елями. У них самый большой и жаркий костёр. Наблюдатели, прожившие на вершинах гор, привыкли к простору, к открытому горизонту, привыкли видеть над собою обширный купол неба. Им тесно под сводом крон, они поставили двускатные «чумы» на середине поляны. У них на каменных вершинах всегда не хватало дров, их они доставляли на пики на своём горбу, и их главная заповедь – бережливое отношение к огню. Они и здесь, в лесу, варили свой немудрящий ужин на маленьком костерке, подкармливаемом мелким сушняком.

      Я ночевал с рекогносцировщиками – неутомимыми таёжными бродягами. Им чуждо уныние. Ну и ребята! Шутки да прибаутки, и боже упаси попасть им на язык! Лес, горы, болота – всё оставило свой отпечаток и на их внешности, и на быте. Их лагерь узнаешь с первого взгляда. Посуда, сбруя, одежда аккуратно развешаны на колышках, вбитых в стволы толстых деревьев; груз по-хозяйски сложен горкой, покрыт брезентом. Спят они обычно у огня. И не зря рекогносцировщикам все завидуют. Правда, одежда на них, как у всех нас, в латках, со следами костров, сапоги доживают последние дни. Но сколько жизнерадостности в каждом из этих таёжных скитальцев! Какой опыт! Риск, трудности – их постоянные спутники.

      Когда на поляну легла прохлада и густой лиловый сумрак позднего вечера окутал тайгу, к нам на стоянку пришли товарищи из соседних таборов. Они не спеша рассаживались вокруг костра и молча следили, как огонь пожирал головёшки, как под грудами расплавившихся углей вспыхивало и потухало синее пламя, будто каждый из них видел в этой синеве какое-то знамение. В их молчании чувствовалась нескрываемая радость возвращения. В своих думах они витали где-то далеко-далеко от костров, от корявых лиственниц, от комариного гула. И вряд ли какая сила заставила бы их повернуть назад, расстаться с мыслью о скором свидании с родными.

      В уснувшем осеннем лесу позванивали бубенцы на шеях пасущихся оленей, в неподвижном воздухе шныряли пучеглазые совы.

      Ко мне подошёл развалистой походкой радист Павел, рослый голубоглазый парень. Мы вместе с ним провели в тайге всё лето.

      – Неприятность, – сказал он тревожным голосом.

      – Что, самолёта не будет завтра?

      – Хуже. Вот читайте. – И Павел подал только что принятую радиограмму.

      Мой СКАЧАТЬ