Самозванец и гибельный младенец. Станислав Казимирович Росовецкий

Чтение книги онлайн.

      – Пошли. Пусть наш десятник с тобой разбирается.

      Недалеко пришлось идти. За холмом, в распадке, горел костерок, с дороги совершенно не видный, да и носом своим чутким Самоха его не учуял раньше. Возле костерка на камне сидел второй стрелец, рыжебородый и толстый, а перед огнем спал, кожух подстелив и кулак сунув под щеку, третий. Возле еще одного камня был составлены шалашиком пищали и бердыши.

      Сидевший на камне поднял голову и взглянул на подошедших к костру начальственно. Юродивому показалось даже, что он доволен неожиданным развлечением. И доклад стрельца десятник выслушал с явным удовольствием. Обратил к юродивому давно неумытое, блестящее от жира лицо и вопросил:

      – Святой человек, а, святой человек! Скажи, кем был ты в миру, пока святости не набрался?

      – Был я посадский тяглец, мастерство мое было хлебы печь. Имел на Москве, в Кадашевской слободе, пекарню, дом, семья у меня была, – привычно поведал Самоха. – Заради жизни во Христе все оставил на волю Божью.

      – Ага… А теперь, Семен, давай посмотрим, чего у святого человека в сумке.

      Когда первый стрелец уразумел, что от него начальству требуется, он просто перевернул котомку над утоптанной землею сразу перед костерком. Они и высыпались – книжка в восьмерку, горшочек, завязанный поверху тряпицей, да почти полный полуштоф.

      – Святой, святой – а горелое вино пьешь, – протянул десятник, поднимая с земли бутылку.

      – Там святая вода, господин стрелецкий полуголова, – пояснил юродивый.

      – А зачем тебе столько святой воды?

      – Долго рассказывать, господин.

      – Вот посажу тебя для начала голым задом на костер, быстро и коротко все мне расскажешь.

      – Так я же не отказываюсь поведать, господин, – спокойно, будто ему не пригрозили только что пыткой, объяснил Самоха. – Я только сказал, что долго придется рассказывать.

      – Ладно, потом. А в горшке что у тебя?

      – Еда, подаянием собранная. Я все, что мне из съедобного подают Христа ради, в сей сосуд складываю и с собою ношу. Угощаю из него нищих, а не едят – собак бродячих, а ежели и они не едят, тогда уж сам питаю грешное свое тело.

      – Да твоя еда так называемая и через тряпку воняет! – возмутился десятник. – Разве можно такое есть?

      – Господь терпел, и нам велел. Сказал же Иисус Христос, что не то сквернит человека, что в уста ему входит, а то, что он сам из уст своих испускает.

      – Да ты еретик, не признаешь, видать, посты! Где же Господь наш говорит такое?

      – В Евангелии говорит это господь, в той самой книге, кою твой клеврет бросил на землю.

      Десятник брезгливо, двумя толстыми пальцами ухватив, поднял с земли книжку в черном от грязи переплете. Отстегнул, скривившись, оставшуюся исправной застежку, всмотрелся. Забормотал скорее для себя:

      – Давно хотел такую иметь, в походе зело удобна… Печатную бы только, исправленную, а то в рукописных – ересь…

      – Бери СКАЧАТЬ