Летопись «Механики». История развития капитализма в одной, отдельно взятой компании, рассказанная участниками событий. Дмитрий Даньшов

Чтение книги онлайн.

      Ну и – каюсь, грешен – я по поводу его телодвижения и на тему «кто тебя просил?» высказался очень экспансивно… боюсь, что с использованием матерных выражений. Чем огорчил чувака до невозможности.

      Он попенял мне – мол, напрасно ты меня матом обругал – посмотрел на меня недобрыми пьяными глазами, оценил, что онто пьяный, а я-то нет, и если он со мною сейчас вступит в схватку, то, скорее всего, будет бит. Оценил, наверное, правильно… и попятился в сторонку. Осмотрел местность с высоты своего двухметрового роста – и на широком разделительном газоне улицы Дмитрия Ульянова обнаружил трех соотечественников, сидящих кружком и занимающихся привычным вечерним делом: то есть бухали мужики. Запеленговал их, взял азимут примерно на эту компанию и, подволакивая здоровенные ноги, мелкой рысью потрусил к ним.

      Ну, потрусил и потрусил, пьяная рожа. А я остался менять колесо. Занимаюсь, значит, сменой колеса, но краем глаза поглядываю: а чего это там мой пассажир задумал? А пассажир ведет интенсивные переговоры с пьянствующей публикой, при этом бурно жестикулирует и показывает в мою сторону. Причем жесты, блин, недоброжелательные! Ну, что тут поделаешь? Я в их сторону поглядываю, а колесико-то меняю…

      Бухающая публика поднимается с травки и, ведомая моим высокорослым бородатым пассажиром, движется в мою сторону. Причем по динамике их телодвижений намерения мужиков мною трактуются как явно недружелюбные. Подтягивается помаленьку вся эта троица с пьяным священником во главе – а покуда они подтягиваются, я их примерно ранжирую: двое вроде нестрашные – обычные работяги, лет по тридцать, не особо высокие, не особо плечистые и даже не особо агрессивные… Но есть предводитель: коренастый, в плечах пошире, настроен по виду решительно. Вот он-то как раз и идет первым.

      Я поглядываю на него, машинку с домкратика спускаю. Колесо уже прикрутил – всё, в общем, готово, и задержись они минутки на две, так я, может, уже и уехал бы… но, блин, не задержались.

      Подходя ко мне, предводитель чуть замедляет шаг и наблюдает картину: машина с домкрата спущена. Домкрат стоит на земле – а это, напоминаю, восьмидесятисантиметровая зубчатая кованая рейка. То есть такой железякой я не то что от троих – я от тринадцати отмахаюсь безо всякого затруднения, тем более стоя спиной к машине: сзади на меня не напасть.

      Предводитель это понимает. Понимает, что если ему сейчас кинуться в битву, то с их стороны будут потери. Причём не исключено, что фатальные. (Ребята, кованая зубчатая рейка! Восемьдесят сантиметров длиной! Ни фига не шутки, доложу я вам.)

      Я ее в руку не беру, потому что понимаю: вот сейчас я за нее схвачусь – и это будет жест агрессии. И предводитель понимает: вот сейчас сделай он ко мне резкое движение – это тоже будет жест агрессии, и тогда понеслось! Ему увечья не нужны – да и я, собственно, в герои не рвусь.

      Вот СКАЧАТЬ