Парижский апофегей козленка. Юрий Поляков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ автора жизнью. Мы выпили. Взяли по кусочку ветчины, и начался обед, скорее похожий на микрохирургическую операцию, осуществляемую по какой-то странной необходимости огромными серебряными старинными ножами и вилками, наверное, фамильными. Хотя возможен и другой вариант. Один из мужей Ольги Эммануэлевны, поэт-пролеткультовец, служил в ЧК в отделе реквизиций. Погиб он страшно: замешкался у стены, расставляя очередную группу приговоренных, и его по ошибке застрелили свои же. В истории поэзии он остался знаменитыми строчками:

      Двум сладострастьям охладелым

      Уже не нужен бред строки —

      Так вышибает парабеллум

      Белогвардейские мозги…

      Хотя, возможно, столовая утварь досталась Кипятковой от ее второго мужа – богатого нэпмана, которого она, уличив в неверности, сама отвела в ЧК, где, кстати, и познакомилась со своим третьим мужем и откуда второй муж, разумеется, уже не вернулся. Впрочем, за последовательность ее мужей я не ручаюсь…

      – О чем ваш роман? – мелко пережевывая, спросила она.

      Витек посмотрел на меня вопросительно.

      – О любви… – сказал я.

      – Большой?

      – Конечно.

      – Дайте, дайте!

      Я сходил в прихожую, достал из портфеля папку и принес ей.

      – «В чашу», – прочитала она, нежно поглаживая картон сухими ручками. – «В чашу»… Почему «В чашу»? Это знак?

      – Вы меня об этом спрашиваете? – строго по инструкции удивился Витек.

      – Ну конечно, глупый вопрос, – согласилась она. – Разве можно сказать, откуда приходит к нам вдохновение. «В чашу»… А может быть, вы – гедонист?

      – Скорее да, чем нет, – ответил Витек, глянув на мой левый большой палец.

      – Жизнь так мимолетна, что единственное утешение – длинные романы, – грустно произнесла Кипяткова. – Не так ли?

      – Вестимо, – сказали мы с Акашиным одновременно.

      – Вы мне прочтете кусочек? – Она начала развязывать тесемки.

      – Обоюдно, – ответил Витек согласно указанию и тревожно пнул меня ногой под столом.

      – Конечно, конечно… – закивала Кипяткова. – Я сейчас пишу воспоминания о Маяковском. Вообразите, ведь он звонил мне в тот роковой день. Звал… А я, глупенькая, тогда увлекалась совсем другим молодым человеком. Не поехала. В результате он умер на руках этой потаскушки Полонской. Не могу себе до сих пор простить!

      – Трансцендентально, – посочувствовал Витек не без моей помощи.

      – Да, в судьбе много трансцендентального… Я всегда верила в хиромантию, даже когда инструктором агитпропа работала. Посмотрите, какой у меня Венерин бугорок! – И она продемонстрировала нам свою пергаментную ладошку.

      – Потрясающе! – воскликнул я. – А какая линия жизни!

      – Короткая линия жизни! – пожаловалась она. – А как, Виктор, вы относитесь к Блаватской?

      Я невзначай шевельнул правым указательным пальцем.

      – Амбивалентно, – СКАЧАТЬ