Пятое измерение. На границе времени и пространства (сборник). Андрей Битов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ всадника», упразднив саму категорию. Кто герой поэмы: Евгений? Петр? Петербург?.. Россия? История? Природа?.. Стихия? Судьба? Рок?.. «Рок-батюшка. Судьба-матушка» (Алешковский).

      Нет у нас д’Артаньяна.

      У Обломова были хорошие данные… такого сломала наша прогрессивная общественность.

      Паноптикумы Гоголя, Достоевского: у одного – мертвые души, у другого – уже Бобки.

      У Толстого – всё образы, образы… Героя, кроме Анны Карениной, нет. Антигерой не удается (Левин не вышел).

      Правда, женщины у нас – герои. Все, включая сюда Веру Павловну. Тут Пушкин успел опередить Грибоедова, Татьяна – Софью.

      Мужчины, играя женщин, их п е р е и г р ы в а ю т (театральный факт).

      Во Франции эту перверсию преодолели в Жанне д’Арк. Мы пробовали на этом поприще мученицу Зою. И животные у нас – герои. Собаки и лошади. Холстомер, Каштанка, Изумруд, Верный Руслан, Джамиля какая-нибудь. «Какая Джамиля? Про н а с, про н а с надо писать!» – как сказала однажды Л. Я. Гинзбург Б. Я. Бухштабу, тайно «про нас» пописывая.

      Крест пропивают, но никак уж не п р о е д а ю т. Сытый голодного не разумеет.

      Вот и нет у нас д’Артаньяна…

      (В этот момент я опять взглянул в сибирские просторы Германии, одновременно почему-то проверяя, на месте ли крест… он был не на месте. Но я нашел его, порывшись и не успев потерять…

      Порвалась цепка на кресте:

      Грех тянет вниз, а выя – крепче.

      Живу, наглея в простоте,

      Все воровство до дна исчерпав.

      Пропиться можно до креста,

      Продаться можно за пол-литра.

      Где темнота, где простота,

      Вопрос не выучки, а ритма.

      Итога нет – таков итог.

      Не подбирай креста другого:

      Без Бога – Бог, и с Богом – Бог,

      И ты – за пазухой у Бога.)

      24 ноября, уже в Гамбурге

      По той же причине нет русского детектива.

      Литература, осуществленная в жизни, вытесняет воображение и игру как неправду жизни. Герой и сюжет – акт обуздания жизни, после которого и следует понятие цивилизации. (Запись во время обсуждения кандидатов на Пушкинскую премию, присуждаемую русским писателям почему-то в Германии, а не в России. Победителями вышли два героя советской литературы, создавших-таки ГЕРОЯ, отличного от традиции отечественной литературы, – Фазиль Искандер и Олег Волков. Один гибридизировал Дон Кихота и Швейка, другой – лагерного Робинзона.)

      Мы не замечаем, как это сделано, а это еще и сделано. Нам не демонстрируются приемы, и мы не говорим «ах!», ибо не можем щегольнуть своей причастностью: как мы это всё, такое сложное, догадались и поняли. Может ли кто-либо похвастаться, что он понял Дюма? Что там понимать, в «Трех мушкетерах»…

      Поэзия – это тайна, а занимательность – лишь секрет. Эта дискриминация объяснима лишь тем, что критик пропагандирует лишь то, о чем легче рассуждать. Что пропагандировать то, что и так всем СКАЧАТЬ