Поляк. Ксения Шинко

Чтение книги онлайн.

      Анфиса Рощина знала, что к ним домой не вернутся два ее брата, к Дарье, старшей сестре, не вернется муж. И сосед – дядя Епифан тоже не вернется.

      Сосед этот – ссыльный. Говорили, что он был когда-то очень богат, жил в Москве и даже разговаривал с царем, в общем – беляк бывший. Несмотря на это в деревне его любили. И не похож он был совсем на врага народа, – добрый, безотказный, всегда помогал односельчанам, а Анфиске-киске, как он ее прозвал, рассказывал всякие интересные вещи – про путешествия, про большие города, про великих людей. В первые дни дядя Епифан очень переживал, что его не хотят брать на фронт из-за его ненадежного прошлого, но потом все-таки взяли – видать, все пригодились. И погиб он геройски – взорвал вместе с собой какой-то немецкий штаб. Анфиске, когда она узнала о его гибели, все почему-то лезло в голову стихотворение Михаила Лермонтова "Погиб поэт", хотя здесь оно совсем и не подходило. Наверное, потому что Лермонтов был любимым поэтом дяди Епифана. Вот и сейчас, торопясь с работы, она посмотрела на осиротевший домик соседа и вспомнила: "…с свинцом в груди и жаждой мести…"

      – Покорми поросят, – встретила ее мать, – Дарья прилегла, пусть поспит немножко.

      Анфиса взяла, приготовленное матерью ведро и пошла в стайку, дочитывая про себя Лермонтова. Большая дворняга по имени Узнай залаяла возле калитки, но тут же, успокоившись, начала вилять хвостом, – наверное, пришел кто-то из знакомых. Щеколда приподнялась, и в воротах показался Леонид.

      – Здор`ово…, а я к тебе…пойдешь в клуб? – обратился он к девушке.

      – Здравствуй, Леня…. Устала сильно, не пойду никуда сегодня. А что там?

      – Ну, так…, ребята в городе были, расскажут что там говорят…. Все уже – скоро добьем немчару.

      Она устало улыбнулась:

      – Скорей бы….

      – Так не пойдешь?

      – Не пойду, Лёнь, извини….

      На ужин все собрались за столом – большой чугун был доверху наполнен картошкой, тщательно вымытой, но не чищеной. Было даже молоко. Дед Митяй принес с собой неизвестно с каких времен сохранившуюся вяленую рыбину. Он такой, этот дед –      если идет в гости, то что-нибудь с собой да несет, хоть хлеба корку.

      – Эх, Анфиска! За кого замуж-то теперь пойдешь? – начинал дед Митяй свой обычный разговор, – всех женихов-от твоих перебило.

      * Да у меня их и не было, женихов-то, дедушка, али ты забыл? – отозвалась она.

      – И то верно, – соглашался старик, – все ты как не наша ровно, сколько парней с ума свела и ни с одним толку не было. И Леньку, вон, теперя отпихиваешь. А ведь, он и до войны парень хоть куда был. А сейчас, так на вес золота пойдёть. Рана его почти затянулась, руки-ноги целы. Не инвалид, не контуженный. И медали имеются. А то ведь, Зинка-то с него глаз не спускает. Накуражишься сейчас, а потом придется за малолетку или вот за старика, как я, идтить. За меня что ли пойдешь, а Анфиска?

      * Ну ладно тебе, – одернула гостя мать, – найдется еще и ей судьба. Чай не сорок!

      – Не сорок, – соглашался тот, – да, однако ж, двадцать пятый годок – тоже не шестнадцать. Н-е-ет, затуманил ей голову Епифан, успокой Господи его душу, всякими рассказами об интеллигентах, так она теперь на простых ребят и смотреть не хочет, хоть и найдется…

      * Ну, что вы, деда, – возмутилась Анфиса, – мы про интеллигентов и не говорили никогда, дядя Епифан очень умный был, он мне стихи читал разные, про поэтов, писателей, ученых рассказывал. Вот вы знаете, например, за что сожгли Джордано Бруно? Давайте расскажу!

      * Во-во, про всяких там Жорданов… Нет, беляк он и есть беляк, хоть и неплохой человек был, и погиб по-геройски, – а все не наш.

      Анфиса быстро поела и, закутавшись в теплый овчинный тулуп, вышла на улицу. За столом мать перевела тему. "Странно, – рассуждала Анфиса, глядя на яркие блестящие звезды, – вот я люблю деда Митяя и мамку люблю и всех других, но и Епифана тоже любила, почти так же как папу, и в селе его любили… Почему же мне интересно что он рассказывал, а им нет, почему беляком его до сих пор считают?"

      ***

      Январь, 1945