Охота за сокровищем. Андреа Камиллери

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ делает, как двигается, как переворачивает страницы Евангелия, как благословляет, как разводит руками, когда говорит «domino vobisco»[1], а потом, в конце, «ite, missa est»[2].

      Правда в том, что оба хотели стать священниками, носить стихарь, столу[3], облачение, открывать створку дарохранительницы, держать в руке серебряную чашу, причащать верующих. Оба – включая Катерину.

      И когда она сообщила матери, синьоре Матильде, кем станет, когда вырастет, та решительно поправила:

      – Ты хотела сказать – монашкой.

      – Нет, мама, священником.

      – Вот те на! Почему же священником, а не монашкой? – спросила со смехом синьора Матильда.

      – Потому что священник служит мессу, а монашка – нет.

      Но вместо этого им пришлось помогать отцу – тот занимался оптовой торговлей продуктами и держал три больших склада, один рядом с другим.

      После смерти родителей Грегорио и Катерина сменили вывеску и вместо макарон, соленой трески и банок с консервированными помидорами принялись торговать антиквариатом. Товар добывал Грегорио, обшаривая старые церкви в соседних поселках и наведываясь во дворцы к аристократам, из богатеев ставшим голодранцами. Один из трех складов был набит распятиями – от нательных крестиков, что носят на цепочке на шее, до тех, что в натуральную величину. Было там и три-четыре пустых креста, огромных, тяжеленных – из тех, что волокут на себе кающиеся в Страстную неделю, а размалеванные римские центурионы хлещут их плетьми[4].

      Когда ему стукнуло семьдесят, а ей шестьдесят восемь, они продали все три склада, а часть барахла перетащили ночью к себе домой, на последний этаж здания рядом с муниципалитетом. Квартира была просторная – шесть комнат и балкон, на который они никогда не выходили: слишком большая для брата и сестры, хранивших безбрачие, да и племянников у них не было.

      Религиозный пыл от навалившегося безделья лишь окреп и вырос. Они выходили из дому, только чтобы посетить церковь: торопливо шагали рука об руку, опустив голову, не отвечая на приветствия, а по возвращении с мессы немедленно запирались и держали ставни всегда закрытыми, словно в доме вечный траур.

      За покупками у них ходила одна женщина – раньше она прибиралась на складе. В дом заходить ей не дозволялось. По утрам она находила прикнопленную ко входной двери записку, в которой Катерина писала, что им нужно, а под ковриком лежали деньги.

      Вернувшись, служанка оставляла пакеты под дверью, стучалась и, крикнув «Покупки!», уходила.

      Телевизора у них не было, и даже в ту пору, когда они еще торговали антиквариатом, никто не видел у них в руках ни книги, ни газеты – только молитвенник: в точности как делают священники.

      Прошло лет десять, кое-что изменилось. Пальмизано больше не выходили из дому, не посещали церковь, не выглядывали на балкон, даже если по улице шла процессия в честь святого покровителя городка.

      Вся связь с внешним миром велась (записками и окликами) через служанку, приносившую покупки.

      Однажды утром жители Вигаты заметили, что между первым и вторым балконами квартиры Пальмизано появился большой белый плакат с надписью печатными буквами:

      «ПОКАЙТЕСЬ, ГРЕШНИКИ!»

      На следующее утро между вторым и третьим балконами был вывешен второй:

      «ГРЕШНИКИ, МЫ ВАС ПОКАРАЕМ!!»

      А спустя неделю появился третий, во всю длину балконов, самый пространный:

      «ВЫ ПОПЛАТИТЕСЬ ЖИЗНЬЮ ЗА СВОИ ГРЕХИ!!!»

      Увидев третий плакат, Монтальбано забеспокоился.

      – Не смеши меня! – сказал ему Мими Ауджелло. – Это всего лишь пара выживших из ума старичков, повернутых на религии!

      – Кто знает!

      – Что тебя смущает?

      – Восклицательные знаки. Был один, а стало три.

      – И что с того?

      – А то, что они дали грешникам срок. Это было последнее предупреждение.

      – Кто же будут эти грешники?

      – Все мы грешники, Мими. Или ты забыл? Не знаешь, у Грегорио Пальмизано есть разрешение на оружие?

      – Схожу проверю.

      Почти сразу вернулся, помрачневший.

      – Разрешение у него есть. Запросил, когда был антикваром, ему и выдали. Револьвер. А еще он заявил про два охотничьих ружья и пистолет, после отца остались.

      – Так. Завтра узнай у Фацио, какую церковь они посещали, и пойди поговори с пастором.

      – Он СКАЧАТЬ