Плач под душем. Ирина Лобусова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ены, и толстый слой безнадёжности вместо кожи, волос, глаз… Разве на тысячную долю можно знать, что означает это слово? Знать и произносить его – просто так? Разве можно обозначить чем-то смерть при жизни, и отчаяние, и не наступивший рассвет? Воспалённые веки, глухую стену в распахнутых окнах, всё то, что никогда не обозначить унылым однообразием множества из существующих слов? Мне хотелось закричать, распахнув пошире руки, закричать или засмеяться – во весь голос… Я не сделала ни того, ни другого… Боль – это просто. Боль – это когда не хочется говорить. И тем не менее, я нашла в себе силы. Вернее, не пришлось находить, они были всегда.

      – Я знаю, что такое плакать под душем. Плач под душем – это когда слёзы никто не видит. Они есть, они существуют, в них больше не воды, а крови, но никто никогда не поймёт, что они текут по твоим щекам…Потому, что в душе нельзя плакать. Можно только платить.

      Что-то дрогнулов воздухе, и тонкий лучик осветил чужие глаза, в которых застыло растерянное непонимание. Онникогда не понимал, что именно я хотела сказать.

      – Может, ты всё-такименя простишь? Мы столько прожили вместе! Я не со зла… так получилось… ты же всёпонимаешь…

      На место растерянности пришлащенячья тоска. Мне подумалось, что это так по-мужски – убить, растоптать, уничтожить, а потом сказать: «извини, так получилось… ты же всёможешь понять». Я открыла рот, чтобы сказать обэтом, но не смогла. С чего вдруг говорить? Всего лишь день. Самый обыкновенный день в обыкновенной гостинице, когда так обыкновенно приходит начало конца. Или конец конца? Ничего не было. Я и тот, к кому я больше не смогла бы прикоснуться руками. Тот, кто с щенячьей тоской пытался заглянуть в мои глаза.

      – Значит, ты не простишь. Когда твой самолёт?

      Я усмехнулась.

      – Останься. Всё прошло. Больше так не будет. Может, ты останешься?

      – Разве ты не знаешь обэтом лучше меня?

      – Я думал… Было много, я знаю… вместе мы… я так не хочу тебя терять! Я всё сделаю для тебя!

      – Ты никогда не сделаешь самого главного. Так же, как и всех женщин, меня привлекает любовь, а не война.

      – Когда ты прекратишь говорить загадками?

      – Я мечтала только ободном. О самом главном. Мечтала – но вокруг была не любовь, а война. И этой вечной войны было столько, что я разучилась думать о чем-то другом. А когда война закончилась, меня тоже не стало. Я умерла, и, открыв окно в чужой комнате, впервые в жизни связно подумала о том, что предпочитаю заниматься любовью, а не войной.

      – Со мной ты можешь быть такой, какой хочешь! Жёсткой, сильной. Убивай – если тебе хочется убивать! Я приму от тебя всё – разве ты не знаешь обэтом? Я единственный в мире, способный принять тебя такой, какая ты есть!

      Каждое из этих слов я знала наизусть. Я их слышала слишком долго. Я читала каждую его мысль и знала о нем всё. Хитрые огоньки в рыжих глазах. Было время, и за эти огоньки я с радостью могла отдать половину жизни. Да что половину, всю жизнь: с наслаждением, с радостью, с глупостью – до конца. Он прекрасно обэтом знал и это составляло большую половину его силы. Легче всего привыкают лошади, не менявшие долго галоп. Я мечтала о воздухе и одиночестве. Так мало, и так бесконечно много! Драгоценный дар, платить за который не существует цены.

      Я знала: через пять минут выйду из гостиницы, поеду в аэропорт, сяду в самолёт, икогда он оторвётся от полосы, рваные лоскутки далёкой, но такой родной земли с мягкой нежностью обнимут моё лицо, я смогу плакать: душа больше не будет. Сиюминутная трагедия всей его жизни заключалась в том, что он тоже обэтом знал.

      Я видела, что делаю ему больно. Но меня совсем не трогала эта боль.

      – Я привык к тебе, но не к такой, как сейчас. Я никогда не видел тебя равнодушно-жестокой, холодной. Кто ты такая, чтобы читать мне обвинительный приговор?! Себе-то ты его прочитаешь?!

      – Уже прочитала. Мы с тобой – два ничтожества. Но какое это имеет значение? Мир большой!

      – И в этот мир ты сейчас уйдёшь.

      – Уйду.

      – И не вернёшься даже для того, чтобы завершить то, что так удачно начала? Своеобразное благородство?

      – Ты прекрасно знаешь: я не вернусь. Нет таких целей. Все видимые – слишком для меня просто. Как убийство, которого нет.

      – Я люблю тебя.

      Мне никогда не приходилось слышать, чтобы любовное признание звучало так глупо. Глупо и поздно – для того, чтобы слушать и верить. Но не для того, чтобы себя изменить.

      Я задохнулась от неистового, обжигающего желания поцеловать маленькую морщинку между его рыжихподлых глаз…

      Этого не произошло. В грязные окна гостиницы не могло светить яркое чужое солнце. Где-то хлопнула дверь. С мясом, с кровью вырвала из себя всё, и калекой пошла вдоль навсегда СКАЧАТЬ