Уйти по воде. Нина Федорова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ лучшего пастыря, чем отец Митрофан, просто не найти, другие люди вымаливают у Бога таких духовников, а Кате он достался практически даром. И, в конце концов, духовный отец не должен быть ласковым! Почти все люди ждут таких отношений, когда батюшка заменяет близкого друга, как писали об этом в православных книжках. Это батюшки-«ласкатели», они идут не той дорогой и не той дорогой ведут духовных чад, поэтому отец Митрофан вполне справедливо суров, и пусть даже может довести до слез – значит, на пользу, он-то знает.

      Но чем старше Катя становилась, тем было ей сложнее. Уже прошли те времена, когда круглыми старательными буквами она выводила на чистом тетрадном листочке: «Батюшка! Я согрешила: тайноядением, непослушанием, дралась». Невозможно было больше тарабанить один и тот же список грехов – с ним это не проходило, а как по-другому исповедоваться – она не знала, пришлось бы копать слишком глубоко. Нет, конечно, она хорошо знала правила – что говорить, чтобы не «схлопотать». Никогда не оправдывалась, не жаловалась, всегда винила себя. Отец Митрофан никогда серьезно не ругал. Иногда вообще «проносило» и исповедь проходила легко. Иногда он что-то говорил. Но чаще она встречала его взгляд – проникающий внутрь, насмешливый как будто, и тогда делалось невыносимо стыдно – едва приложившись к Кресту и Евангелию, Катя пулей вылетала из храма, сидела на лавочке в сквере, переводила дух.

      Что-то очень болезненное было в этом вечном понуждении себя (ради Царствия Небесного, да-да). В том, что самые тайные движения ее души знал человек, которого она боялась больше всех на свете. Кое-что о себе она даже лучшему другу бы не сказала, а ему приходилось говорить, и не один раз. Всегда это было мучительно тяжело – писать на бумажке или обдумывать перед устной исповедью грехи. Как только она не изощрялась! Тщательно продумывала исповедь, искала удобные формулировки, чтобы все выглядело «пристойно»…

      Она знала, что утаивать ничего нельзя, это сугубый грех – утаить на исповеди, пойти к причастию с нераскаянным грехом, поэтому рассказывала все.

      Но как бы она ни изворачивалась, все время получалось, что согрешала она одним и тем же и не исправлялась. Внешне все исполняла, а душой была не с Богом. Верила ли она в Бога вообще? Отец Митрофан заглядывал ей в глаза, как будто сразу видел всю ее душу, всю греховную суть, и она краснела от стыда за свою грешную жизнь, понимала, что идет куда-то не туда, что пытается скакать «по верхам».

      И вновь и вновь она с тоской ждала выходных, снова стояла, дрожа, в толпе, пытаясь унять прыгающее в горле сердце, вновь осознавала, что не живет духовной жизнью, что нет в ней серьезного отношения к своей душе, только рассеянность, растерянность и суета.

      Она была «расслабленной», как в Евангелии.

      Но в конце концов стало понятно: время пришло, пора «встать и ходить».

      III

      Началось все с размолвки с Соней.

      В класс приносили книги про любовь, девочки ими обменивались, обсуждали, Кате тоже дали как-то СКАЧАТЬ