целую порцию, а мою начатую возьмет себе. Я не согласился. Взял мед и съел его со всем остатком хлеба, решив, что буду есть как все завтрашний хлеб. Пришел Котя с хлебом. Мама хотела отдать мне свою порцию. Я стал ее упрекать в эгоизме и скаредности. Она ударилась в слезы и бросилась на кровать. Котя из передней стал призывать папу. Папа пришел и спросил в чем дело. Я сказал, что мама не хотела брать своего хлеба. Мама жаловалась сквозь слезы, что ее все ругают. Папа ответил, что она себя сама так поставила. Что она сама виновата, что не может жить «ни с ними, ни без них». « Да и в самом деле – заявил он – какого черта я вкладываю сюда свои деньги, когда вижу дома только сцены и грызню. Да подыхайте вы с голоду… Я только здесь ночую, потому что негде, в институте холодно…». После этого мама притихла, а папа ушел к себе. Я продолжал заниматься. Мама стала меня упрекать, что я ничего не понимаю, что я хочу разрушить все то, что она сдерживала всеми силами в течении 16 лет. Что я, мол хочу чтобы она осталась на старости без крова и т.д. Понемногу все стихло. Мы решили затопить ванну. Я принес из подвала несколько охапок дров. Мама затопила печку и в спальне. Котя принялся таскать дрова, а я по указанию папы, стал ему помогать. В середине работы мама позвала меня купаться. Я выкупался, оделся. После горячей ванны я чувствовал какую-то особенную истому и бессилие. Придя в спальню, я лег на кровать и лежал, пока не пришла бабушка и начала накрывать на стол. Мне вспоминалась горячая Анапа, Гурзуф, вечера в день моего рождения, свиные отбивные, бутерброды с ветчиной… Мама кончила мыться и мы сели обедать. Был суп с крупой и горячая каша (у бабушки сегодня опять большая радость: она нашла два пакета крупы). После обеда мы с Котей сдвинули столы и уселись вместе. Я занимался, и писал списки. Около 7-ми ч. поставили чайник, сели пить чай. Мне бабушка дала немного гречневой каши с маслом (вот объедение) и лепешку из яичного порошка с мукой. После ужина я сел писать дневник. Около 10-30 ч. Котя стал просить переписать списки. Я уже помазал руки глицерином и отказался. Переписывать взялся папа.
24 ноября
Я встал и пошел в школу. Придя к дверям школы, я увидел группу наших девочек. Они сказали, что сегодня занятий не будет, т.к. нет света, и уже 2 дня не топили. Темные окна еще не были забиты. Всем приходить завтра к 9-30 ч. Я пришел домой. Мама с бабушкой еще лежали. Я сел заниматься. В 1 час я должен был идти дежурить. Я уже совсем собрался идти, как пришла бабушка и стала хлопотать, чтобы сделать мне яичницу из яйца, которое она вчера случайно нашла. Пока я ел, мама пошла дежурить. Потом пошел я. Около 2-х ч. была тревога. Мне отперли контору, и я сидел там и учил немецкий. Вскоре пришла мама меня сменить. Я ушел наверх. Занимался. В 3 ч. пришла мама. Тревога все продолжалась. Временами слышалась сильная стрельба. Сели обедать. Был вчерашний суп и черная каша. С хлебом совсем сбился. Утром я отдал остаток сегодняшнего хлеба маме. Когда Котя около 11-ти ч. принес хлеб, мама разделила его и отдала мне большую порцию. Бабушка тут же съела весь свой хлеб. За обедом у нее совсем не было хлеба,
СКАЧАТЬ
