Вызов в Мемфис. Питер Тейлор

Чтение книги онлайн.

      1

      Ухаживания и новый брак старого вдовца всегда осложняются, если в деле замешаны взрослые дети, особенно незамужние дочери. Лет сорок назад именно так и было в Мемфисе – глубоко провинциальном городе без выхода к морю. По крайней мере, невозможно поспорить, что в Мемфисе старым вдовцам было сложнее жениться второй раз, чем в Нэшвилле или, скажем, в Ноксвилле, – или даже в Чаттануге, если на то пошло. Достаточно хоть немного знать эти города, чтобы исчезли всякие сомнения. Впрочем, нельзя с такой же уверенностью объяснить, почему это затруднение было так характерно именно для Мемфиса – разве что потому, что жизнь в нем, в отличие от других городов Теннесси, по сей день вращается вокруг земли. Там практически любой приличный человек до сих пор владеет собственным участком. Будь то в Арканзасе, или в Западном Теннесси, или в дельте Миссисипи. И возможно, в деле, где участвует земля, любые семейные проблемы не могут не стать запутанными, безрассудными, отчаянными.

      Так или иначе, во времена, когда я был подростком и только переехал из Нэшвилла в Мемфис, мне нередко приходилось слышать о каком-нибудь пожилом вдовце, чьи бдительные взрослые дети шли на все, лишь бы спасти его от необдуманного второго брака. Будущую невесту в таких случаях часто старались всячески очернить перед каждым, кто готов был слушать. Если же дела совсем выходили из-под контроля, нередко поднимался вопрос о вменяемости старого вдовца. Самих же взрослых детей либо жалели, либо поднимали на смех – по той простой причине, что теперь они, разумеется, останутся без наследства. Моей семье, совсем недавно перебравшейся в Мемфис из Нэшвилла, это казалось вульгарным и в высшей степени нелепым. Мы не привыкли к тому, чтобы люди предавали подобной огласке свои личные проблемы. Собственно говоря, мой отец и не думал переезжать в Мемфис. Этого бы не случилось, если бы в Нэшвилле его не обманул и едва не довел до разорения ближайший друг и основной клиент, некий мистер Льюис Шеклфорд. Но вышло так, что отец не пожелал жить в одном городе с таким вероломным и нечестным человеком, как Льюис Шеклфорд. Сам отец был высококлассным юристом и знал, что его репутация станет известна в Мемфисе еще до его прибытия. Поэтому он без шума перевез жену и четверых детей на берега Миссисипи, где нам, членам его семьи, пришлось привыкать к своеобразным местным устоям – а именно тем, что ассоциируются с хлопковой и речной культурой Глубокого Юга. И сам переезд, и необходимость подстроиться потребовали серьезных усилий и так или иначе легли на каждого тяжким бременем. Но в целом все прошло тихо и без фанфар, в лучших традициях Верхнего Юга. В нашей семье не было ничего от Глубокого Юга – важное отличие в наших собственных глазах. Отец тогда не стал публично отрекаться от человека, который его предал и вынудил переехать. Просто его имя оказалось под запретом в нашем новом мемфисском доме.

      Почти сразу же после переезда в Мемфис до нашей нэшвиллской семьи дошли новости о соседе – богатом старом вдовце, которому взбрело в голову снова жениться, из-за чего собственные, уже взрослые, дети стали его всячески осуждать и притеснять. Образ этого старика я сохранил в памяти до сих пор – как некий символ самого Мемфиса: богатый старый отец семейства, чье завещание ни для кого ни секрет, вдруг решил снова жениться и тем самым полностью нарушил планы всех заинтересованных лиц, – чрезвычайно эгоистичный поступок без всякой мысли о семейных традициях и о том, какого мнения о нем будут его потомки. Довершая в моей голове эту картину символической мемфисской ситуации, на первый план, разумеется, неизбежно выходят взрослые дети – и, возможно, уже подросшие внуки, – выходят, чтобы с возмущением заявить, что не потерпят подобного шага со стороны старого вдовца – богатого и эгоистичного, ведь его больше заботят собственные удовольствие и комфорт, нежели имя и честь семьи. Увы, подобную картину мы наблюдали очень часто в первые годы нашей жизни там, на берегах Миссисипи.