Огонь и сера. Линкольн Чайлд

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ гиганта во тьме, который время от времени смотрел на сцену то через бинокль, то через подзорную трубу. А если кто-то из соседей в конце арии вдруг начинал аплодировать, граф жестом просил тишины. Глядя на невежду с укором, он грустно и в то же время снисходительно качал головой. Однако когда соседям случалось не заметить сложных пассажей, Фоско легонько хлопал в ладоши, бормоча: «Bravi». Мало-помалу ряд проникся его горячим энтузиазмом и знанием, и стоило графу поднять руки, как ряд взрывался овациями.

      Первый акт завершился под неистовые крики и бурю аплодисментов. Всем этим, казалось, управлял граф, а своими громогласными «Bravi!» даже заставил обернуться дирижера. Наконец эмоции утихли, и Фоско, промокнув лоб платком, обратился к Пендергасту.

      – Видите, видите! – прокричал он, тяжело дыша, но с видом весьма самодовольным. – Вы наслаждаетесь!

      – На чем же основан ваш вывод?

      – Фоско не обмануть! Вы кивали – вот только что, когда звучало «Vieni, la mia vendetta!»[24].

      Пендергаст не ответил. Он лишь слегка качнул головой, когда, возвещая о начале антракта, в зале зажглись огни.

      Глава 19

      Отбросив одеяло, Найджел Катфорт в полном одиночестве сел на кровати. Элиза не захотела ехать в Таиланд и смоталась к подружке. Ну и черт с ней, с этой дурой, так даже лучше.

      Электронные часы на тумбочке показывали 10.34. Катфорт вгляделся в красные цифры. Боже, только половина одиннадцатого!

      Самолет вылетал в шесть утра, поэтому два с половиной часа назад Катфорт принял на два пальца джина и завалился спать, но заснул не сразу. А теперь вот внезапно проснулся, и сердце бешено колотилось. Изнывая от жары и пытаясь разогнать мертвый воздух, Катфорт встряхнул одеяло, но духота лишь плотнее обступила его.

      Чертыхнувшись, Катфорт спустил ноги с кровати и зажег свет. Расшалившиеся нервы и разница между часовыми поясами между Нью-Йорком и Таиландом могут сбить внутренний ритм. Тогда придется продлевать отпуск еще на недельку, а это чревато. Осень – самая горячая пора, зазеваешься – конкуренты проглотят и костей не выплюнут.

      Катфорт поднялся и подошел к обогревателю. Он отлично помнил, что не включал прибор, однако термометр говорил, что в комнате двадцать девять градусов. Катфорт провел ладонью над решеткой – нет, жар шел не отсюда.

      Жар. О нем твердил Гроув…

      Гроув под конец своей жалкой жизни повредился умом!.. Вспомнив об этом, Катфорт повторил себе: на дворе двадцать первый век. Он подошел к балкону и, отдернув тяжелые шторы, открыл дверь на полозьях. Холодный воздух октябрьской ночи нежно обволок разгоряченное тело. Блаженно вдыхая полной грудью, Катфорт вышел навстречу отдаленным звукам уличного движения.

      Глядя на город, он чувствовал, как проясняется в голове. Нью-Йорк, оплот современного рационализма. Небоскребы вставали, словно крепостные стены из света, а под окном рекой красного и белого огня сияла Пятая авеню.

      Вдохнув напоследок свежего воздуха, Катфорт вернулся в комнату. Тело еще не забыло СКАЧАТЬ