Между Белой и Черной. Уфимская жизнь конца тысячелетия. Иосиф Гальперин
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Между Белой и Черной. Уфимская жизнь конца тысячелетия - Иосиф Гальперин страница 39

СКАЧАТЬ и две маленькие дочки, пока я здесь неизвестно чем занимался. И если бы тогда вознамерился дальше делать московскую карьеру, то пришлось бы, казалось, заниматься чем-то еще более противным.

      В одном отделе со мной проходил практику в «Комсомолке» ее будущий главный редактор (а ныне – главный редактор «Российской газеты»), а тогда студент Казанского журфака. Поразило, что двадцатилетний, примерно, пацан так практично размышляет о полагающихся пайках и спецполиклинике (позже и я в «Российской», еще до прихода нынешнего редактора, попал в пациенты «кремлевки», правда, ненадолго и не загадывая заранее).

      И вот вдруг среди ночи, втащив через окно (мимо вахтеров) знакомую девушку с ее кавалером, пришедшими в общагу ВКШ на «продолжение банкета», я остановился на лестнице напротив пожарного гидранта. За стеклом с красной надписью брезентовый рукав вдруг показался мне выражением цинизма. Серый сытый удав-бездельник, на котором написано: не трогать! И я ударил кулаком по стеклу! Шрам еле виден до сих пор, но жилка дрожать перестала. А ненавистная тогда ВКШ через несколько лет сыграла, надо надеяться, благую роль – и не только в моей судьбе. Впрочем, до моей публикации стенограммы беседы опального Ельцина с ее студентами надо было еще всем нам дожить.

      3

      Выли гудки, парторг редакции, он же сачок-фотограф, отвернувшись от собранного на траурное заседание коллектива, всматривался в гудящую заоконную тьму, а мне тоже было невесело. После смерти вождя в нашей стране может начаться все, что угодно. А началась предперестройка. Андроповщина: с водкой, получившей прозвище «коленвал» из-за пляшущих букв на этикетке, с облавами на «дезертиров с трудового фронта», посмевших в рабочее время пойти в кино, и с первыми открытыми разговорами о коррупции.

      Мы даже обрадовались, стало возможным меньше кривить душой, больше соответствовать собственным представлениям о профессии. Вмешиваться в то, что не нравилось: писать о бардаке на производстве, о низком качестве продукции – и все это не навешивать на прямых исполнителей, а говорить о непорядке в организации труда. Революция! Под эти разговоры мы и совершили подрывной акт. Заслали стажера Женьку Воробьева грузчиком в продовольственный магазин, откуда через неделю он пришел со списком номеров автомашин, подъезжавших к магазину с заднего крыльца. В их багажники отгружали все те продукты, о которых люди, зашедшие с переднего крыльца, могли только рассказывать друг другу: сухую колбасу, сгущенку-тушенку…

      Такой закрытый распределитель организовали для себя мелкие городские и районные чиновники, у крупных были возможности кормиться через обкомовский буфет. Но модель была единой, снятой с московского распределителя на улице Грановского, только неофициальной, полулегальной. В стране талонов на масло, где слова «длинный хвост, горящие глаза и маленькие яйца» означали СКАЧАТЬ