Заговор головоногих. Мессианские рассказы. Александр Бренер
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Заговор головоногих. Мессианские рассказы - Александр Бренер страница 8

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      Меня в этой ачинтье порядочно тошнило и качало.

      8. Борис, как всегда, говорил, а я слушал.

      Я вечно молчал в присутствии Бориса – мычал, кивал, улыбался, соглашался.

      Я благоговел перед его вдохновенными, нетрезвыми, разрушительными словами.

      Борис был художником не рисующим, а говорящим.

      Его изобразительная продукция казалась мне восхитительной, даже гениальной, но в количественном отношении она была ничтожна.

      Карандашные наброски, маленькие рисунки пером, дюжина офортов – вот и всё, а в промежутках – речи, речи.

      Он был болтуном, сказителем, рапсодом.

      9. В тот незабываемый вечер, незаметно перешедший в глухую ночь с дальним собачьим лаем, Борис говорил о Пушкине.

      Голая лампочка висела над нами, освещая убогую обстановку.

      Облако табачного дыма занавешивало свет лампы.

      Пушкин был богом Бориса.

      Он понимал, что пушкинские стихи запечатлели новозаветный момент в истории русской словесности, когда она открылась мессианским путям, благодатям, ересям и блажи.

      Литература отворилась как дверь, ведущая в парадиз, в Эльдорадо.

      Пушкин – эта самая дверь и есть.

      Борис знал это, как другой горький пьяница, – Аполлон Григорьев.

      Я в своей жизни столкнулся с разными чурбанами, принижавшими Пушкина.

      Среди них были писатель Эдуард Лимонов, художник Анатолий Осмоловский, поэт Дмитрий Пименов, сказавший мне, что Пушкин не поэт, а переводчик.

      А вот Борис Лучанский из Малой Станицы не сомневался: Пушкин – самый гениальный из русских славословов.

      И не просто гениальный, а, как сказал Достоевский, он наш Мессия: «пришёл ускорить времена и сроки».

      10. Пьяный Борис затягивался дымом, выпускал его через нос и читал любезное сердцу:

      На берегу пустынных волн

      Стоял он, дум великих полн,

      И вдаль глядел. Пред ним широко

      Река неслася; бедный чёлн

      По ней стремился одиноко.

      По мшистым, топким берегам

      Чернели избы здесь и там,

      Приют убогого чухонца;

      И лес, неведомый лучам

      В тумане спрятанного солнца,

      Кругом шумел…

      Чёрт подери, какая правда!

      Мы сами были в «бедном челне», среди «чёрных изб» Малой Станицы, в «неведомом лучам» табачном тумане.

      Мы сидели в «приюте убогого чухонца».

      Мы находились на краю мира, в глухом углу империи, где было холодно и дико.

      Всё как в пушкинских строках!

      Поэтому-то нас и трясло как в лихорадке.

      А Борис читал дальше:

      …Отсель грозить мы будем шведу,

      Здесь будет город заложён

      На зло надменному соседу.

      Природой здесь нам суждено

      В СКАЧАТЬ