Сочинения. Константин Станюкович

Чтение книги онлайн.

      Рейд начал открываться. Корвет прибавил хода и кинул якорь вблизи одного французского военного фрегата. Город виднелся вдали на возвышенности.

      Тотчас же спустили баркас и предложили французам собираться. Сборы бедных моряков были недолги. Старик-капитан был тронут до слез, когда при прощании ему была выдана собранная в кают-компании сумма в триста франков для раздачи матросам, и вообще прощанье было трогательное.

      Особенно горячо тряс руку Жака Бастрюков, и когда баркас с французами отвалил от борта, Бастрюков еще долго махал шапкой, и Жак, в свою очередь, не оставался в долгу. И долго еще смотрел матрос вслед удаляющемуся баркасу.

      – Что, Бастрюков, жалко французов? – спросил Володя.

      – Тоже чужие, а жалко… Теперь пока они еще места найдут… А главное, баринок, сиротки Жаку жалко… Такой щуплый, беспризорный… А сердце в ем доброе, ваше благородие… Уж как он благодарил за хлеб, за соль нашу матросскую. И век будут французы нас помнить, потому от смерти спасли… Все человек забудет, а этого ни в жисть не забудет!

      Не прошло и получаса, что корвет бросил якорь, как из города приехали портные, сапожники и прачки с предложением своих услуг и с рекомендательными удостоверениями в руках. В кают-компании и в гардемаринской каюте толкотня страшная.

      Ворсунька в палубе отдает белье Ашанина и сердится, что пожилая бретонка не умеет считать по-русски, и старается ее вразумить:

      – Ну, считай, тетка, за мной: одна, две, три, четыре…

      Бретонка улыбается и, словно попугай, повторяет за матросом:

      – Одна, деве, тьри, читирь… – но затем сбивается и продолжает: sinq, six…[66]

      – Опять загалдела, тетка… Ишь лопочет, мне и не понять. Уж вы, барин, не извольте опосля с меня спрашивать… я по-ихнему не умею! – обращается Ворсунька к Володе. – Може, чего не хватит, я не ответчик… А барыня, маменька, значит, ваша, велела беречь белье.

      Володя вмешивается в спор вестового с прачкой, и дело скоро кончается. Прачка забрала узел и пошла к другой каюте брать белье.

      – А фитанец, тетка? – испуганно восклицает Ворсунька.

      – Ничего не надо! – успокаивает его Ашанин. – Она дала мне счет белья. Этого довольно.

      Вертятся прачки и в палубе. Но матросы не отдают своего белья.

      – Сами, тетенька, постираем.

      Только некоторые унтер-офицеры да фельдшер решаются на такой расход. И один из унтер-офицеров пресерьезно говорит быстроглазой, востроносой молодой прачке, отдавая ей белье:

      – Ты, смотри, кума-кумушка, вымой хорошенько. Чтоб было вери-гут, голубушка!

      – О, monsieur, soyez sur. Un franc la douzaine [67].

      – Знаю. Тоже, мадам, мы бывали в ваших местах. Один франок дюжина. Валяй.

      Тем временем большинство офицеров уезжает на берег. Присланные афиши обещают интересный спектакль.

      Ашанин поехал в Брест на другой день СКАЧАТЬ