Кранфуриум. Рассказы. Часть вторая. Евгения Олеговна Клепацкая

Чтение книги онлайн.

      – Нет, не должна. – улыбнулся кранфур и проглотил последний кусочек подсохшей в шкафу сладости. – А мальчика знаешь, но я не скажу кто это, когда-нибудь ты сама поймешь.

      – Ноум, – Женя опустила глаза на ловкие пальчики друга, которые пытались освободиться от приклеившейся шерсти – но ведь ты это сейчас собирался для чего-то рассказать? Не просто так ведь

      – Конечно. – Пушистик полез на старый стол, который ждал, когда его помоют после того, как всю рассаду унесли в огород.

      За окном еле-еле теплился закат. Листва дикой яблони утопала в золотых лучах и, кажется, боялась пошевелиться, чтобы не потерять это вечернее тепло. Женя убрала в сторону книгу про Карика и Валю, подошла к столу с полопавшимся от влаги лаком и погладила хвост Ноума.

      – Почему мне следует о нём что-то знать?

      – Чтобы не думать за других людей и считать, что они думают так же, как и ты.

      – А разве я так делаю?!

      – Постоянно – хихикнул кранфур

      Женька залезла на стол, перекинула залитую долгими поливами стаканчиков с помидорами тюль за спину. Она подобрала под себя ноги и обхватила их худенькими ручонками. Ноум за всё это время даже не шевельнулся. Прищурив глазки, грелся в лучах тонущего в горизонте летнего солнца.

      – Ещё почему? – прошептала Женя и закрыла глаза

      – Потому что вы любите думать, что кто-то что-то делает из злости, зависти, корысти, хитрости и еще кучи гадких черт, но на самом деле чаще всего это не так. Чаще всего за вот всеми этими неприятными словечками скрывается совсем другое.

      – Совсем другое – это жизнь? Жизнь другого человека?

      – Да.

      – Рассказывай про своего мальчика.

      Женя открыла глаза и стала наблюдать за муравьями, которые за весну умудрились создать на окне хороший такой муравейник в рассохшихся деревяшках рамы.

      Ноум уселся и смешно сложил свои маленькие лапки на свое меховое пузико и тихим голосом начал…

      «В человеческой жизни нередко случается так, что два человека начинают строить свои большие и чистые отношения. Эти связи перерастают в красивые торжества, в которых родители плачут то ли от радости, то ли от горя, что их дети такие уже большие, самостоятельные и вдруг больше не дети. И вот в их уже отдельных, самостоятельных семьях появляются малыши. Розовощёкие, красивые, самые-самые лучшие на всём белом свете.

      Так было и в этот раз. Огромные глаза и какие-то нереальные ресницы мальчишки умиляли бабушек, дедушек, тёть. Первый мальчишка. Весь мир перед еще не шагающими ножками. А потом случились тараканы, работа, разница в возрасте мамы и папы этого мальчишки. И только-только начавший топать мальчуган остался жить с бабушкой и дедушкой. Мама и папа развелись, мама поехала работать далеко-далеко.

      Месяц за месяцем, годик за годиком мальчишка учился любить, трепетно относиться к чувствам других, широко распахивать свои глаза на этот мир у бабушки и дедушки. Первая яичница, которую он не ел, но любил жарить в свои три года. А ещё он каждый раз ждал маму. Она приезжала, когда получалось. Привозила подарки, играла с сыном. И снова уезжала. Мальчик снова ждал.

      Первый класс, уроки с бабушкой, каникулы с сёстрами. И… приезд мамы, чтобы забрать его навсегда. Он дождался. У него теперь будет мама и папа, как и у одноклассников и дворовых друзей.

      Но, никто не сказал, как теперь с ними жить. Как жить с папой, который твердит изо дня в день, что мужчины не плачут, мужчинам не больно, мужчины не радуются. Никто не сказал, что маленькому брату нужно будет уступать всё, что есть или будет у мальчика. Никто ничего не сказал, а просто взяли и увезли на поезде за несколько суток пути.

      Потом что-то случилось и папа вдруг сломался. И мама решила, что его уже не починить. Теперь, спустя несколько лет жизни без чувств нужно вернуться к бабушке, пьющему дедушке и закончить школу как-нибудь.»