Жажда. Нил Шустерман

Чтение книги онлайн.

      – На кой черт платить бешеные деньги пришлым мастерам, если все можешь сделать сам? – как-то решил он и взялся за дело.

      С тех пор дня не проходит, чтобы у нас не ломался водопровод и не отключалось электричество.

      Сейчас отец в гараже – чинит машину на пару с дядей Базиликом, который живет у нас с тех пор, как прогорела его ферма в Молесто, где он пытался выращивать миндаль. Вообще-то, настоящее имя нашего дяди – Герберт, но в юности к нему привязалась кличка «Гербарий», и когда мы с братом подросли, то принялись звать его по названиям разных растений, что росли у нас в огороде. То он у нас дядя Укроп, то дядя Чабрец, то дядя Лук. Наши родители никогда не забудут то время, когда мы величали его дядей Каннабисом. В конце концов, мы остановились на Базилике – это имя подходило дяде лучше всего.

      – Пап! – кричу я в темные недра гаража. – На кухне беда.

      Ноги моего отца торчат из-под нашей «Камри», словно ноги Злой Ведьмы Востока из страны Оз, когда ту раздавил домик девочки Дороти. Дядя Базилик окутан клубами дыма, исторгаемого им из электронной сигареты.

      – Подождать нельзя? – спрашивает отец из-под машины.

      Но мне уже понятно, что любая задержка фатальна.

      – Мне кажется, там полный трындец, – говорю я.

      Отец с тяжелым вздохом выползает из-под машины и направляется в сторону кухни.

      Матери на кухне нет. Она стоит в коридоре, ведущем в гостиную. Просто стоит, держа в левой руке пустую собачью миску для воды, но у меня по спине пробегает холодок. Даже не знаю почему.

      – И что ж такое случилось, что нужно было тащить меня… – начинает отец.

      – Заткнись! – обрывает его мать.

      Мать редко бывает с ним груба. Она может быть резкой со мной или с Гарреттом, но между собой родители вообще не ругаются. Это неписаный закон нашей семьи.

      Она уставилась в ящик, где ведущий новостей лопочет что-то про «кризис водоснабжения». Так теперь в газетах и на телевидении называют засуху с тех пор, когда людям осточертело само это слово «засуха». Точно таким же образом «глобальное потепление» превратилось в «изменения климата», а «война» – в «конфликт».

      Правда, теперь в ходу новое выражение, характеризующее очередной этап постигшей нас беды. В ящике и газетах это называется «исчерпание ресурсов».

      Дядя Базилик появляется из-за своего облака дыма, чтобы спросить:

      – Что происходит?

      – Аризона и Невада вышли из соглашения по совместному использованию водных ресурсов, – отвечает мать. – Прикрыли заглушки на всех дамбах и говорят, вода им самим нужна.

      Это означает, что река Колорадо уже никогда не дойдет до Калифорнии.

      Дяде требуется время, чтобы осознать происходящее.

      – Они вырубили целую реку, словно это водопроводный кран, – говорит он. – А у них есть такое право?

      – Сделали же! – отзывается отец, нахмурив лоб.

      На экране возникает картинка пресс-конференции: губернатор обращается к толпе словно бы пораженных нервным тиком журналистов.

      – К сожалению, это случилось, хотя это и не было неожиданностью, – вещает губернатор. – В настоящий момент наши люди круглосуточно работают с рядом агентств над выработкой нового соглашения.

      – Что он имеет в виду, черт возьми? – спрашивает дядя, но мы с мамой жестом останавливаем его. Губернатор же продолжает:

      – В качестве мер предосторожности все наличные водные ресурсы в округах и муниципальных образованиях Южной Калифорнии направляются на удовлетворение самых острых нужд. Прошу всех вас оставаться предельно спокойными. Готов уверить каждого из жителей штата, что это – временные трудности и никаких оснований для серьезного беспокойства нет.

      Журналисты обрушивают на губернатора шквал вопросов, но он исчезает из поля зрения камер, не ответив ни на один.

      – Похоже, в нашем штате не один Кингстон остался без воды, – говорит дядя Базилик. – Скоро нам всем придется пить из туалетного бачка.

      Гарретт, мой младший брат, который сидит на диване и ждет, когда по ящику станут опять показывать что-нибудь стоящее, делает соответствующую физиономию, отчего дядя смеется.

      – Ну что ж, – говорит отец с видимым облегчением, – по крайней мере, на сей раз виноват не я.

      Я иду на кухню – может, у меня получится? Может, у меня легкая рука? Ни-че-го. Ни малейших признаков воды. Наш кран отдал богу душу, и никакое искусственное дыхание его не возродит. Отмечаю про себя время, как это делают в палатах интенсивной терапии, когда пациент откидывает коньки: час тридцать две пополудни, четвертое СКАЧАТЬ