Старушка и алабай. Елена Дымченко

Чтение книги онлайн.

      Баба Света с дедом Степаном давно уже жили одни. Их небольшой домик притулился на самом краю деревне и в последнее время стали у них вещи с места на место сами передвигаться, а иногда и пропадать. Ясно им стало, что повадился кто-то из односельчан к ним на подворье лазить в их отсутствие, а кто – неизвестно. Были у них, конечно, подозрения, да ведь не пойман – не вор.

      Шла как-то баба Света из поселкового сельмага домой. Пошла напрямик, узкой тропинкой и встретила огромного пса. Белый, грязный, с огромной как у медведя башкой, он лежал прямо на дороге.

      Баба Света сроду таких огромных собак не видела, у них-то в деревне они в основном были мелкие да неказистые, а здесь такой громила. Остановилась баба Света, страшновато ей стало, такой хватит, полруки долой.

      Обойти его никак не получится, а пройти как-то домой надо, не возвращаться же назад, это же крюк километров пять, да с тяжелой сумкой, не девочка ведь уже.

      Он лежал спокойно и вроде бы кидаться на неё не собирался, но уж больно страшный да здоровый, а вставать и уступать дорогу он явно не собирался.

      – Эй, супостат, чего тут разлёгся, дай пройти! – строго сказала баба Света, а у самой поджилки трясутся да и голос подвёл, дал петуха на последнем слове.

      Пёс на неё внимательно посмотрел, вздохнул и, с трудом поднявшись, отошёл в сторону на пару метров и снова растянулся на земле.

      Когда он встал, баба Света не могла не заметить, что пёс был очень худ и это не могла скрыть даже густая, грязно-белая шерсть. Да и по тому, как он двигался видно было, что чувствует он себя не очень, то ли ослабел совсем от голода, то ли болен чем, а может старый совсем.

      Баба Света хотела было пройти своей дорогой, но вместо этого полезла в сумку и стала искать, чего бы дать ему, уж больно жалко его стало. Достав буханку чёрного хлеба, она отломила четвертинку и кинула собаке.

      – На, поешь.

      Пёс поднял голову, с недоверием посмотрел на неё, но дотянулся до угощения и проглотил за секунду. Он явно ждал продолжения, потому что не отрываясь смотрел на сумку бабы Светы.

      «Вот дура старая, – подумала она. – Пожалела на свою голову, сейчас кинется окаянный, харчи отберёт, да и мне достанется!»

      Но пёс не двигался, а только перевёл взгляд с сумки на лицо бабы Светы и увидела она в его глазах такую тоску, печаль, что страх как рукой сняло. Отломив ещё кусок, она кинула его псу, он также молниеносно исчез в огромной пасти.

      «Весь хлеб сейчас съест, бедолага. – мелькнуло в голове у бабы Светы. – да, хрен с ним, дома ещё полбуханки есть».

      И она отдала собаке то, что осталось.

      Она развернулась и уже пошла было домой, но услышала за спиной какой-то шорох. Испуганно оглянувшись, баба Света увидела, что пёс встал и с мольбой смотрит на неё. Сделав несколько шагов за ней, он остановился.

      Сердце бабы Светы сжалось от жалости. Вот бедолага, душа ведь живая, хоть и страшён с виду.

      – Ладно, пойдём со мной! – со вздохом сказала баба Света и пошла по тропинке к дому, пёс двинулся за ней.

      Когда баба Света с собакой приблизились к дому, дед Степан как раз дрова колол. Увидев жену и следующую за ней огромную собаку, он сначала решил, что бабу Свету надо спасать. Прихрамывая, со всей возможной для себя скоростью, он выбежал за калитку и встал, держа топор наперевес, готовый к бою.

      Баба Света, увидев вооружённого мужа, перепугалась не на шутку:

      – Ты чего, старый, совсем ополоумел? Чего делать-то собрался?

      Она приостановилась, пёс тоже.

      – Беги, Светка, быстрей, я его сейчас порешу!

      – Кого порешишь, его?

      Баба Света обернулась на собаку. Пёс сидел как-то неловко, кособоко на дороге, видимо, ноги плохо его держали и, не мигая, смотрел на её мужа.

      – Брось топор, дурак старый, со мной он.

      Дед Стёпа от изумления рот раскрыл:

      – Совсем сдурела? Такую зверюгу в дом вести! Он же ночью сожрёт нас всех и косточек не оставит! Жить надоело?

      – Топор-то опусти, Стёпа. Плохой он совсем, то ли старый, то ли больной, пусть в сарае поживёт. Жалко мне его стало, душа живая не должна одна на дороге помирать.

      Дед Стёпа топор опустил, посторонился, но ворчливо пробурчал:

      – Жалостливая ты у меня больно, Светка, как бы нам потом самим не пожалеть, вон огромный и страшный какой.

      Зашёл во двор, положил топор на поленницу и открыл дверь старого, покосившегося сарая.

      – Веди уж сюда, хай тут на соломе отлежится.

СКАЧАТЬ