своих никогда не чувствует. Похвалили ее, и она возрадовалась, а не удостоили внимания – ее объемлет зверский гнев и великая скорбь покрывает ее. Священное Писание, которое повелевает не богатых, а нищих призывать к своей трапезе, она презирает, и всегда роскошно угощает богачей, радуется им, и обеими руками нещадно расточает имения нищих для всевозможных наслаждений своего сердца. Сама всегда всячески веселится и одевается в дражайшие теплые одежды, а на них, жалостно погибающих от голода и холода, не обращает никакого внимания, а лишь роскошно каждодневно питается, имея множество предстоящих ей слуг и рабов. И что много говорить! Повседневными твоими поступками ты доказываешь, что божественные заповеди ты почитаешь за одни слова и что иночество считаешь заключающимся только в черной одежде. Но истинен Тот, Кто сказал: «От плод их познаете», что они лицемерно приписывают себе благочестие. Также говорит: «Еда объемлют от терния грозды, или от репия смоквы. Не может древо зло плоды добры творити» (Мф. 7, 16, 18). Таким образом, отринув страх Божий и лишившись света, обличающего душевные страсти, она зорко наблюдает только за внешней нечистотой, не имеющей никакого значения – старается всегда руки дочиста обмывать мылом от внешней грязи, а что они постоянно оскверняются богомерзкими сквернами лихоимства, о том нисколько не радит. Если когда случится, что из зубов пойдет кровь, то считает непозволительным для себя приступить к святым Тайнам; а что язык страшно оскверняется бесчисленными богомерзкими сквернословиями – это она вменяет ни во что. Когда случится во сне невольное осквернение, то гнушается даже прикоснуться к одежде, а производящими оное вкусными яствами и напитками и продолжительным сном всегда насыщается до пресыщения, без воздержания. Остерегается в среду и пяток вкусить вина и масла, соблюдая установления св. отцов, а угрызает бестрепетно людей, уязвляя их наговорами и неслыханной клеветой, и языком своим тайно зазирает и беспощадно оговаривает их, в лицо же лицемерно показывает вид дружбы. Из-за сел часто ходит по судам, крепко ссорится се своими соперниками, и, не имея против них сильных доказательств, но весьма желая их обвинить, просит дозволения у судей решить спор свой в поле оружием. И тогда, как заповедано скоро примиряться с своим соперником, до последней срачицы не сопротивляться обидчику и все свое бросать и вменять за сор, она за малый клочок земли, и то часто не за свой, рату – ет против соперника своего – увы – оружием, нисколько не трепеща ни самого Бога, ни самих свидетелей – ангельских чинов, пред которыми избирала нестяжательную жизнь, не трепеща и не стыдясь своих обещаний, которыми сама обещалась Богу. Согрешая же так страшно, она думает, что творит великую добродетель, а это – признак окончательного безумия. Всякий грех ужасен; но хвалиться тем, что составляет согрешение – это служит доказательством окончательной глубокой испорченности.
Будучи столь непотребна, о, окаянная, когда придешь ты в сознание
СКАЧАТЬ
