Женщины – наше всё (лучшее) том 4. Алексей Леонтьевич Мильков

Чтение книги онлайн.

      О перегруженности московской подземки ходили легенды. Как и раньше, так и сейчас. Об этом не хотелось думать, в это не хотелось верить, но после трехлетнего отсутствия Ника на Земле ничего не изменилось, и реальность была выше его. На станциях, как и в те прежние времена, торопливо выскакивали люди, и можно было бы легко вздохнуть, но не тут-то было, как уже волна новых пассажиров, вливаясь в вагоны и выбирая все свободные пустоты в салонах, напирала на двери и на стенки еще сильнее.

      Эта девушка всё еще стояла рядом, и грудь её упиралась Нику в плечо. Вагон мерно покачивался и не мудрено, если кого-то эта колыбель не усыпила бы.

      И девушка сладко зевнула.

      Так хорошо, широко, презабавно. И настолько вальяжно, что позабыла за этой немудреностью прикрыть рот ладошкой, возможно потому, что руки были стиснуты со всех сторон. Кровь в такой сутолоке отливает от мозга, сказываясь на мыслительных процессах, и приливает к ногам.

      Как красив был её профиль с раздвинутыми губами – право он чего-то дорогого стоил!

      Зевок для красивой девушки, что её длинные ноги в походке, ничего кроме трепетного восторга не вызывает, и её белые ровные зубки без намека на кариес и подрагивающий язычок, затаившийся в глубине рта как зверек – зрелище для настоящих гурманов.

      Нику показалось, что зевок застыл, как кадр в остановившемся кино, и длился как минимум минуту. Не по часам, – он не смотрел на часы – а по ощущениям, странным довольно-таки. Он наблюдал все стадии зевка, весь его фискал, оскал, всю его физиологическую фиксацию от фазы раскрытия до фазы закрытия рта. Сначала рот приоткрылся чуть-чуть, настороженно, как розовая раковина моллюска, и входящий поток воздуха раскрывал рот все больше и шире, пока он не достиг максимальной своей амплитуды, в глубине которого была Маракотова бездна. Казалось, девушке потребовалась целая вечность, чтобы распахнуть рот и поразить Ника широким браслетом из жемчужных зубов. И Ник заглянул дальше внутрь в Маракотову бездну, в гортань, которая в следующий момент захлопнулась шторкой из тонких чудных алых губ.

      Однажды зевок большей силы Ник наблюдал в зоопарке, эффектный и непринужденный, у гиппопотамихи. С раскрытой пастью та застыла на продолжительное время, словно специально позировала. Прилетела птичка каркандил¹, и все эти двадцать минут возилась, перелетая с зуба на зуб.

      Девушка пребывала в утренней сонливой задумчивости, и Ник молил судьбу повторить этот изумительный по красоте кадр, стать той самой птичкой, которой он захотел попорхать у неё во рту.

      Ник был услышан всевышним раньше, чем ожидал.

      Это был другой зевок, другой силы, другого ракурса, когда рот раскрылся от входящего потока воздуха, и вдыхание было как бы непроизвольно удлиненным.

      Полная естественность без всякой натяжки и искусственности!

      Девушка не следила за быстротечностью зевка и отдалась во власть его ленивой раскрепощенности.

      Странная и неожиданная перемена произошла в Нике при виде медленно раздвигающихся губ. Мысль была мимолетная, предательская, провокационная, шальная, озорная. Она пронзила его, затуманила голову, облекла в желание и подтолкнула к действию.

      И Ник не удержался.