Семьдесят семь бантиков. Сания Шавалиева

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ одного шага к взаимопониманию. С малых лет они ссорились: Брим-Бом наезжал на него, а Борис беспомощно раздувал ноздри…

      Толстяк запнулся в ведро, и оно, дребезжа, покатилось. Ещe один повод отложить непростой разговор с братом. Третий день – почти никакой выручки. Спасал только Олень. Народ шeл к нему уже по третьему кругу.

      В дальнем углу снова завизжали мартышки, закричал ребeнок, заголосили женщины. Сейчас начнутся разборки – «шапочки, бананчики, укушенные пальчики». Написано же: «К вольерам не подходить». А что делать, если мартышкам кушать охота? Подошeл – получай неприятности от дикой природы…

      Когда женщина с ребенком, у которого отняли банан, вернулась к кассе, там никого не было. Напрасно она дергала дверь и требовала вернуть деньги. Борис спрятался за шторкой в вагончике и ждал. Все равно деньги не вернет. Хоть угрожай, хоть пытай.

      Ушли, кажется. Борис вышел, перегнулся через перила. Около клетки с оленем на корточках сидел старик и пытался поговорить с ним. Олень слушал, шевелил ушами, но голову не поднимал. Да и не мог он это сделать, потому что его рога застряли в железной решетке и Олень касался лбом земли.

      Петрович потянул за цветные от ленточек рога вверх.

      – Вы что творите?

      Петрович обернулся. Рядом стоял сердитый толстяк.

      – Дак это… жалко скотину.

      – И поэтому вы решили оторвать Оленю голову?

      – Это ж морока какая! Видеть звезды только в лужах.

      – Слушай, дед, ты организовал очередь, – сказал сердито толстяк. – У каждого человека есть сокровенное желание, а ты мешаешь. Есть желание – загадывай, а нет – вали отсюда.

      – Есть! – Петрович вынул из кармана синюю ленточку. – Я о квартире мечтаю.

      – Значит, у тебя нет квартиры?

      Петрович ничего не ответил, обнял Элис.

      – А вот у Оленя есть. Ну и кто из вас счастливее? – толстяк упер руки в боки.

      Дедушка завязал ленточку, призадумался:

      – Зато у меня есть свобода.

      – На этой свободе его бы давно съели.

      – А ещe ленты есть в продаже?

      – Рубль! – толстяк вытащил из кармана клубок мятых лент.

      Петрович выбрал красную и завязал на рогах. Поглаживая мягкую шeрстку на лбу Оленя, добавил:

      – Это – за твою свободу. М-да, у каждого своя история.

      Историю оленя никто не знал, даже он сам. С детства он помнил только обрывки беспокойного сна, повторяющегося каждый день. Самый удивительный фрагмент – тeплое молоко матери, оно скапливается в уголках его губ, скатывается по щеке, а мамин шершавый язык ловит струйку, еe мягкие губы касаются лба, целуют нежно, долго, тепло. А потом время разорвало жизнь по линии горизонта; мать ушла туда, а он остался здесь. После этого завыла утомительная песнь одиночества. В одну кучу свалились сотни молчаливых дней, тяжeлых ночей. Постепенно разрастались рога, искривлялась спина, глаза косили в поисках звeзд, живших в капельках СКАЧАТЬ