Собрание сочинений. Том 7. Евгений Евтушенко

Чтение книги онлайн.

      Есть в доме Михаила Хергиани

      веревка та, что предала его,

      звеня струной, натянутой на грани

      добра и зла,

                        всего и ничего.

      Он только высотою утолялся,

      но сам себя он высотой не спас,

      и треск нейлона в скалах итальянских

      все окна в сванских домиках затряс.

      Я трогаю лохматины волокон,

      обманчивых,

                          на вид почти стальных…

      Как можно верить людям

                                               и веревкам

      с предателинкой,

                                 прячущейся в них!

      И все-таки,

                        мрачнея потаенно,

      не оскорблю сравненьем никаким

      случайное предательство нейлона

      с обдуманным предательством людским.

      В нас разбивает веру и отвагу

      холодное, как скалы, сволочье,

      но к высоте таинственную тягу

      не разобьет предательство ничье.

      И струи дождевые в небе мглистом

      не подведут,

                          надежны и просты,

      веревками погибших альпинистов

      протянутые к людям с высоты…

      Слава прошлого – в будущей славе,

      вот и выпало в час роковой

      быть Великому Моурави

      в бронепоезде под Москвой.

      Сквозь пожарища и туманы,

      трепыхаясь на сквозняках,

      книга женщины русской – Анны

      у солдата-грузина в руках.

      Гимнастерку суровейшей ниткой

      он заштопал, прилег, покурил,

      а когда задремалось, то книгой,

      как историей, сердце прикрыл.

      И страницы ее защитили

      от осколка, летевшего в грудь,

      рядового Мнатобишвили,

      понадеявшегося вздремнуть.

      Значит, могут эпохи смыкаться,

      если сына грузинской земли

      Антоновская и Саакадзе

      в сорок первом от смерти спасли.

      В этой книге – глубокая рана,

      и она до того глубока,

      что просвечивают сохранно

      в ней, спасенные ею, века.

      Как спасенье, искусство понявший,

      я скажу, если спросят меня:

      наши книги – для Родины нашей

      дополнительная броня.

      В прощании с Чаплиным —

                                                   нету прощания с Чарли.

      Он мерзнет, он голоден —

                                               значит, он жив, как вначале,

      когда от клондайкских морозов,

                                                          роняя подметки,

                                                                                   стучали

      смешные ботинки

                                   чечетку смертельной печали.

      И, слишком охоч

                                  до СКАЧАТЬ