Хедвиг и ночные жабы. Фрида Нильсон

Чтение книги онлайн.

      – Вам кого? – спрашивает она. Это бабушка. Только узнать её почти невозможно.

      Раньше она всегда встречала их в туфлях на каблуках. Спина прямая как струна, волосы стянуты в тугой пучок на затылке, ногти накрашены розовым лаком.

      А эта старушенция шлёпает тапками, хотя уже давно не утро. Спина у неё больше похожа на гнилой огурец, стёкла очков заляпаны, и глядит она через них на Хедвиг, папу и маму так, словно они ошиблись дверью.

      – Привет, мам, это мы! – говорит папа.

      – Привет, бабушка! – говорит Хедвиг.

      Бабушка растерянно дотрагивается до подбородка.

      – Мы знакомы? – спрашивает она. – Что-то вас не припомню.

      Но тут в прихожую влетает дедушка.

      – Милости просим!

      Семейство тихо и неуверенно входит в дом и снимает ботинки. Дедушка подносит ладонь к губам, чтобы бабушка не услышала.

      – Иногда она даже не узнаёт своё собственное отражение, – шепчет он.

      Нет, этот инсульт знал, куда бить. Он закупорил слишком много проходов в мозгу. Таких, которые открывали доступ к воспоминаниям двадцатилетней и тридцатилетней давности. Теперь бабушка помнит только то, что надо чистить зубы, ну и всё в этом духе. Правда, как-то раз на прошлой неделе она взяла вместо зубной щётки рожок для обуви. Когда дедушка вошёл в ванную, она уже намазала рожок пастой и сунула в рот.

      Дедушка указывает на обувной рожок у двери. Он пытается рассмеяться, но его глаза блестят. Дедушка кажется маленьким, хотя вообще-то он очень большой. Сейчас он похож на шарик, из которого выпустили воздух. И рубашки его уже много недель никто не гладил.

      Хедвиг не знает, что сказать. Чувство такое, будто тебя ударили кулаком в живот. Только ещё хуже. Кулак – это понятно. А вот такое понять невозможно. Как это – бабушка, всегда такая чёткая и аккуратная, чистит зубы рожком для обуви?

      – Может, она пошутила? – говорит Хедвиг.

      – Может.

      Дедушка немножко улыбается. Потом идёт вслед за бабушкой на кухню. На столе появляются кофейные чашки и блюдо со сдобной плетёнкой. Плетёнка запотела, и на внутренней стороне пакета видны мелкие капли.

      – Отрезать тебе? – спрашивает папа бабушку.

      Бабушка, не дожидаясь, отщипывает кусок и впивается в него зубами.

      – О-о-о, вкусненько, – говорит она. – Сам, что ли, испёк?

      – Мама, ну что ты, я же не умею, – отвечает папа.

      – Ты не узнаёшь нас, Эстер? – спрашивает мама. – Совсем?

      Она гладит бабушку по руке и старается говорить о чём-то таком, что бабушке может показаться знакомым. Она рассказывает, что у Хедвиг наконец начались летние каникулы и что на утреннике в честь окончания школы было тридцать градусов жары!

      Бабушка заинтересованно слушает. Потом смотрит на Хедвиг.

      – Сколько тебе лет, детка?

      Хедвиг смотрит в стол. Она не хочет отвечать. Последний раз, когда они виделись, бабушка отлично знала, что ей девять. Что за идиотский вопрос.

      Разговор иссяк. В большой комнате кукуют часы с кукушкой. В чашках гремят ложки.

      Когда молчание слишком уж затягивается, мама залпом допивает кофе и обращается к дедушке:

      – Эрнст-Хуго, а расскажи какую-нибудь историю из прошлого, что-то такое, о чём Эстер любит послушать. СКАЧАТЬ