Собрание сочинений. Том 6. Евгений Евтушенко

Чтение книги онлайн.

      Будто разверзлись

                                    и хлябь,

                                                и твердь,

      и никуда не деться.

      Панчо, амиго,

                             где мы, —

                                           ответь?

      «В Зоне Последней Надежды».

      Над Патагонией

                                ветер свистит,

      а по движению,

                               справа,

      так прозаично

                             табличка висит

      и подтверждает,

                                что правда.

      «Кэптеном»

                        Панчо, мой друг,

                                                   задымил:

      «Символы – чушь.

                                     Мы не дети.

      Но, вообще, по-моему, —

                                             мир

      в зоне последней надежды».

      Что твой обветренный лик,

                                                  бородач,

      вдруг омрачился тенями?

      «Сколько страдали мы —

                                              не передашь!

      Сколько надежд потеряли!

      Вроде бы все хорошо сейчас.

      В руки мы власть получили.

      Как будет страшно,

                                     если у нас

      что-то сорвется в Чили…

      Я – не мальчишка.

                                     Я уже дед.

      В жизни ничто не бесследно.

      Это не страшно —

                                   лишаться надежд.

      Страшно

                    лишиться

                                    последней».

      Панчо,

                тугие пришли времена.

      Панчо,

                но я полагаю:

      если обманет надежда одна,

      где-то забрезжит

                                  другая.

      И беспредельна,

                                словно любовь,

      даже когда неутешна,

      зона,

             где нет пограничных столбов, —

      зона последней надежды.

      В двухсотмиллионном зале

      Русланова по телевидению,

      и все, что глаза не сказали,

      подглазные тени выдали.

      Немолоды плечи и волосы,

      в глубоких морщинах —

                                             надбровье,

      и все же в искусстве нет возраста,

      когда оно —

                         голос народа.

      То церкви с размаху разламывая,

      то их воскрешая старательно,

      Россия

                 росла

                          под Русланову —

      под песни с хрипинкой,

                                            с царапинкой.

      Теперь я вполне приоделся,

      но все же забыть мне нельзя,

      как СКАЧАТЬ