Дневник алкоголички. Полина Табагари

Чтение книги онлайн.

      Это была первая пауза в моей жизни, когда отца не стало. Потом на медленной перемотке промчалось еще пять лет. Я ждала поступления в институт. Мечтала в художку попасть. Ну, вообще-то в любой, там, где предоставляют общежитие. Отцу некогда было рисовать картины, он уставал, приходя со смены, а мне достался его талант, перешел по наследству, как я про себя шутила. Я не хотела подводить отца. Судьба и так два раза подряд дарит шанс для чего-то большего, незаурядного. И я знала, что рождена для того, чтобы оставить след. Только творчеством и хорошими делами можно запасть в душу людей: когда о тебе говорят – тебя помнят, поэтому ты обретаешь жизнь после смерти. Творчество в те годы я рассматривала, не как разрядку или вложение сил, а больше как эгоистичную попытку понравиться людям и застыть в вечности. Какими удивительно мудрыми бывают и дети и подростки, только непонятно, куда потом эта мудрость уходит и как глупо растворяется в повседневности.

      Наступил одиннадцатый, выпускной класс. Почти каждый день, тайком от матери, я отмечала в календаре прожитый день как прощание с детством. Мне нужно было вырасти по бумагам, чтобы получить свободу от матери и перестать быть для нее обузой.

      После второй смены старый школьный вахтер обходил все этажи, находил меня обычно между вторым и третьим пролетом, сидящей на подоконнике, картинно ругался, провожал до дверей и закрывал школу на ключ. Я бродила по улицам и к девяти вечера возвращалась домой. Зимой Павел Алексеевич начинал обход в начале девятого, иногда поил чаем, потому что, как мне казалось, урчание моего живота разносилось эхом по всем этажам.

      Я приучила себя делать уроки прямо в школе, не откладывая, а вот дома – только рисовать. Комната у меня была девять метров. Шкаф, раскладной диван, письменный стол и мольберт, плюс немного места, чтобы покружиться вокруг своей оси под музыку.

      Я жила с ощущением, что забираю у матери воздух, когда нахожусь рядом с ней в замкнутом пространстве. Я была копией отца в манере держаться, голосе, бытовых привычках. И этот мелькающий призрак покойного мужа, видимо, раздражал мать. Мы обходились за день двумя-тремя фразами, и если я в хорошем настроении заговаривала с ней первой, то она находила повод придраться к веснушкам, к моим умственным способностям, которые годятся только для того, чтобы «марки на главпочтамте языком приклеивать». Ее бесило даже то, как я передвигаюсь по квартире, потому что от моих шагов «сервиз в шкафчике пляшет». И до того как засну, я оставалась с чувством опустошенности наедине. Я не обижалась на материны СКАЧАТЬ