Обитель гения. И его «Тихая гавань». Бэлла Крымская

Чтение книги онлайн.

      Комната Январского в общежитии. Сцена освещена слабо, интерьер убогий. С правой стороны сцены окно, возле него рабочий стол. (Пожелание: в зависимости от времени суток регулировать свет – в дневное время комната освещается светом из окна, в ночное – лампой.) На рабочем столе – лампа, стопка бумаги, блокноты; на полу возле стола – скомканные листы, беспорядочно разбросанные. За столом – стул. Далее, ближе к заднику сцены, диван, на котором обычно Январский спит, хотя спит он крайне редко. Над диваном висят часы – стрелки остановились на цифре два. Перед диваном – старенький ковер. Слева от дивана (если смотреть из зала) – книжный шкаф, на полках много книг. С левой стороны сцены в дверь входит Январский – невысокий мужчина средних лет с заурядными внешними данными; в пиджаке из дешевой потрепанной ткани. Рубашка заправлена в брюки не очень аккуратно. В руках – газета. На лице – отчаяние и глубокая депрессия.

      Я н в а р с к и й (долго ищет в карманах очки, но обнаруживает, что их там нет). Стало быть, и очки потерял. Куда уж замечательнее! (Угрюмо проходит к своему столу, небрежно бросает на него газету, продолжая искать.) И чем это я Богу так не угодил?.. (Доносятся крики из коридора.) С ума можно сойти! (Январский быстрыми шагами проходит к двери и с шумом захлопывает. Хватается за голову.) Ну ничего! Я положу всему конец… (Осматривается.) Положу конец этой нищете, этой безнадежности… и… этому невыносимому, до боли невыносимому одиночеству. (Достает из кармана пиджака черный мешочек. Из мешочка – пистолет. Рассматривает оружие.) Вот же оно – решение всех моих бед! Заложил отцовский перстень – скоро отправлюсь к папеньке. Надеюсь, он меня простит за это… (Садится на стул, снова хватается за голову и снова рассматривает пистолет.) «И скучно, и грустно, и некому руку подать в минуту душевной невзгоды…» Интересно, а каково ему (Лермонтову) было умирать?.. Нет… Каково ему было жить? Никем не понятому гению. Страшно ли было умирать от выстрела? (Имитирует выстрел.) Или жить еще страшнее?.. И как из него стрелять? А главное – куда?.. В голову?.. В живот?.. (Безвольно опускает руку с пистолетом.) Нет, собачья это смерть – умереть без признания, не оставить после себя память хотя бы в виде надгробного камушка с надписью: «Здесь похоронен великий писатель Январский В. Д.». Ну зачем мне такая жизнь?! И зачем покупать пистолет, если на эти деньги можно было купить хорошее кушанье и отправить себя на тот свет сытым и довольным, а свести счеты с судьбинушкой другим способом. Не таким разорительным. Например… отравиться газом: включил плиту на кухне – и сладко уснул там ночью… А как же другие жильцы? Они бы тогда пострадали… Люди все ж… Нет! Не вариант… Наглотаться таблеток? Только где их найти?.. Болеть денег не было, денег нет и умирать… Или вены ножиком перерезать?.. Нет, нет и нет! Все не то… Страшно до жути, а все равно очень хочу самоубийства. Это, знаете ли, конец сумасшедших и великих, что, впрочем, порой одно и то же. Если уж надо умереть от выстрела, так хотя бы не позорно. Что это я?! О каком позоре тут вообще может идти речь?! Был бы Январский знаменитым, тогда да… о моей безвременной кончине написали бы везде. А так… Ну кто я? Нищий, но пока не спившийся пи-са-те-лиш-ка. Водки или пули? Надо выбирать… Негоже копаться. (Переводит взгляд на газету.) И не хочу я открывать эту газету, не хочу видеть его имя! Он ведь вор! Он украл мою идею, мой труд. И что же? Теперь вот он – знаменитость, а вот я по-прежнему никто. И у меня нет, нет доказательств!.. Зря я это сделал. Думал, раз он знаменитый писатель, непременно поможет мне подняться. А он вор: немного изменил мою рукопись и выдал за свою… Я умираю с голоду, а он ест мой хлеб. Как он может?! Когда я тут своими статейками в журнале зарабатываю копейки, еле на хлеб хватает… Эй, вор, слышишь?! (Вскакивает.) Господи… я не хочу жить… правда… Ну забери ты мою отчаянную душу… здесь и сейчас. Смотри, я стою прямо перед тобой. Я не передумаю. Правда. Забирай – она здесь никому не нужна! Лучше бы ты дал мне душу какого-нибудь магната, который влюблен в материальную сущность нашей жизни. Но тогда… черта с два ты заполучил бы его душу! Такие люди не сдаются – такие цепляются за этот мир до конца. Им не нужно твоего рая, и лицо твое небесное лицезреть… Они хотят только то, что есть здесь и сейчас… Они сильные. А мы – таланты и прочие уроды природы – быстро сдаемся. Нам не нужно ничего, кроме скромного уголка и хлеба на каждый день. Богатство нас портит пуще, чем простых смертных. Им-то нечего терять, а мы вот теряем. Способность нащупывать необъятное. Становимся сибаритами… Не нужно мне всего этого. Я застрелюсь здесь и сейчас. И пусть никто не пустит слезу над моей могилой. Пусть!.. И люди, которые от меня отвернулись, пусть не узнают о моей смерти. Ну что с того, что они будут посещать мою могилу раз в несколько лет? Вот если б я был известным, тогда да, вприпрыжку бегали бы ко мне на кладбище, чаще, чем к живому. Еще и гордились бы, что Январские!.. Они не понимают, как можно вот так вот прожить целую жизнь и не найти себя. Их мысли заняты другим. Пусть они не чувствуют за собой вины; они, и правда, не виноваты. Кто виноват в том, что дети рождаются талантливыми или неполноценными?.. «Такие плохо зарабатывают деньги!.. – у них только это на уме. – Писателишка! Где наши деньги, которые ты должен зарабатывать?!» – твердят они бесконечно. А почему? Почему они считают, что все на этом свете, СКАЧАТЬ