Аллея всех храбрецов. Станислав Хабаров

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ в ваших же двигателистских терминах: датчик поставлен в камеру и затянулся импульс последействия.

      – В камеру?

      – В комнату.

      «Это обо мне они. Паршиво-то как, – мучился Мокашов, – и зачем он согласился сесть в их комнату?»

      – Называют датчиком, – жаловался он Вадиму.

      – Не слушай их, – утешал его Вадим, – у них двухнедельный кризис жанра, и в результате они выздоровеют или отомрут. А ты у нас – новорождённый и у тебя всё впереди.

      «Сочувствие – низость», – считал прежде Мокашов, но теперь ему как раз не хватало сочувствия. По крохам собирал он его с разных сторон. Вначале он многого не понимал. Деловые бумаги и отчёты писались особым птичьим языком: УМРД, СУБК, ИД. Выручил Вася. Он как-то молча уселся в углу и долго писал, поднимая глаза к потолку, а в результате вручил Мокашову список сокращений.

      Изредка приходя в отдел, Вася одинаково начинал:

      – Как дела, настроение, состояние? Клепсидрой себя не чувствуете?

      – От чего клепсидрою, Вася?

      – А время течёт через вас.

      – Что вы, Вася, в этом-то муравейнике.

      – Вы многого не видите, и мир вам муравейником кажется. А в муравейнике собственная система и её с ходу не понять.

      – Зубрить приходится.

      – И хорошо, а то в двадцать пятом – сплошные открытия. Время от времени начинается: мы – молодцы и открыли… А разберутся, оказывается, Клеро, тридцать четвёртый том, в сноске. Советую вам поскорее войти в основной состав.

      – А как? Подскажите, Васенька? Что нужно прежде всего?

      – Скажу вам: многое. Не ошибиться, например.

      – Ни разу? Как же?

      – А проверять некому. Ошибающийся выбраковывается. И каждый раз требуется решать: когда, с кем и как? И дело в пропорции.

      – А Невмывако? Пётр Фёдорович? Кто он?

      – Невмывако – по анекдоту. Знаете, «На солнце летим». Есть такой анекдот. Не знаете? Приходит как-то начальник: «Товарищи, нам оказана высокая честь – на Солнце летим». «Как же так, на Солнце? Сгорим». «Верно. Но если подумать? Есть выход: ночью летим».

      Его пути с Невмывако практически не пересекались. Невмывако подписывал служебные на вход и выход, заявки на пропуска и детали, оставался вечерами, хотя забот ему едва хватало на день, и, расхаживая по коридору, останавливал проходящих.

      – Над чем работаете, Борис Николаевич? – спрашивал он Мокашова.

      – Над собою, Пётр Фёдорович.

      Он пробовал было подключиться к объектовой работе, но Вадим его охладил:

      – Не время ещё. Потерпи.

      Только он видал, как рядом крутились «сапоги». В жизни он часто поступал всему наперекор. В институте перед распределением говорили: «не попасть к Викторову», а он загорелся непостижимым. И вот он здесь. Хотя, может, ещё и не созрел для настоящих дел. Но у него получится. Случалось, в институте за ночь просекали сдаваемый предмет. «Довольно, – обрывал СКАЧАТЬ