Месть негодяя. Михаил Мамаев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ потом не возникло вопросов: «Почему Наталья выбрала Родиона, а не Филиппа. Что Родион нашел в Наталье? Почему считает ее лучшим, что было в жизни?»

      – Я такое количество трупов за всю жизнь не видел, – ворчит Филипп, с отвращением наблюдая, как я поглощаю еду.

      – Да, ладно тебе, Филя, это не трупы, это сосиски! – шучу. Про трупы и сосиски родилось на площадке, во время съемок общего плана. В сценарии было только: «Да ладно тебе, Филя!»

      Родион в кураже. Азартно говорит, азартно жует, азартно действует! Чтобы потом эту сцену смонтировать, в каждом дубле надо кусать сосиску и макать в кетчуп точно на одних и тех же репликах. Мозг от этого просто кипит! А я еще и не перевариваю сосиски, в прямом и переносном смысле.

      В этой сцене у Паши текста почти нет, он расслаблен, между дублями балагурит, рассказывает анекдоты. Я этого не понимаю – мне нужно постоянно быть там, внутри, в тексте, в ситуации, мне нужно быть максимально сосредоточенным на сцене, ничего не забыть! Мне кажется, произнося свои реплики, Паша пережимает. Хочется сделать ему замечание: «Ты же не в театре, друг! В жизни ты так не разговариваешь. Зачем ты делаешь такой голос – как будто Сильвестра Сталлоне озвучиваешь в фильме „Рэмбо. Первая кровь“»?

      В добавок ко всему пошел дождь. Съемку остановили. Я прилег в вагончике, открыл «Подвиг» Набокова, пытаюсь читать. Но то и дело отвлекаюсь, слушаю, как капли колошматят по крыше. Не заметил, как задремал. Проснулся от холода. Майка после кадра, не доснятого из-за дождя, все еще сырая. Бегу в костюмерный вагончик за сухой майкой и теплой курткой. Снова пытаюсь дремать. Не получается. Раздраженно думаю: «Ну, почему это все требует какого-то ежедневного и даже ежечасного подвига?!»

      После смены всей группой выдвигаемся в ресторан.

      …Гигантский, из красного дерева, антикварный буфет, а рядом купленные в ИКЕЕ галогеновые светильники на длинных гнущихся ножках из матового белого металла. Повсюду любопытные артефакты – выкрашенный в серебро настольный бюст Ленина, деревянные грабли, набор вымпелов ДОСААФ за победы в мотокроссах, доисторическая печатная машинка Ундервуд, граммофон, пионерский горн, африканский деревянный бумеранг, пенсионного вида одноглазый плюшевый мишка, широкой морщинистой улыбкой похожий на актера Бельмондо, круглый механический будильник конца шестидесятых, как ни странно, все еще тикающий… В простенках между окнами в черных современных рамочках несколько черно-белых фотографий полуобнаженных недое***х девиц… Что-то подобное творилось в мозгах доброй половины россиян во времена, о которых в нашем сценарии идет речь.

      Я залпом выпил большую рюмку водки, с наслаждением почувствовал, как в тот же миг нервы стало отпускать, по телу разлилось умиротворяющее тепло. Тогда я наложил в тарелку овощной салат, пододвинул поближе мясное ассорти, снова налил полную рюмку и стал искать глазами, с кем бы поделиться нахлынувшей вдруг радостью и любовью к человечеству… Рядом сел Вознесенский. Он показался СКАЧАТЬ