Откуда и почему взялось это новое ощущение нужности того, что он делал и какой дорогой шёл, оставалось такой же непроглядной тайной, однако уверенность в необходимости продолжать начатое лишь усиливалась. Получалось как в типичной русской сказке: человек жил себе и жил безмятежно, ни во что глубоко не вникая, удобно устроившись подобно Ивану-дураку на тёплой печи, пока нечто коварное извне не заставило его выйти за пределы знакомой привычной колеи и, бросив ярмо оказавшегося бессмысленным понятия об успешности, направиться в длительное, быть может, даже опасное путешествие, окончания которого он не знал. Что-то отдалённо напоминавшее сделанный им выбор проглядывало сквозь перелистываемые страницы лучших мировых классиков, но это было подобно редкому несмелому лучу солнца, ненадолго блеснувшему сквозь бескрайнюю пелену низкого осеннего неба. Всякое движение, где финиш заранее известен, есть лишь жалкое перемещение тела из одной точки в другую, осмысленный шаг поднявшегося с четверенек примата за новой порцией комбикорма, которое щедрое стараниями технического прогресса общество сверх меры наваливает в подгнившее корыто, успешно пережившее многие поколения жвачных. Мир, где раздаточная машина человеческого стойла возведена в ранг высшей философии, где гарантированная миска синтетической жратвы объявлена верхом гуманности, а заодно и эволюции, где червячная передача механизма несёт в себе больше информации, чем ожиревший мозг типичного обывателя, открылся Андрею практически одномоментно во всём убожестве своей бессмысленности. Он отказывался принимать эту новую старую реальность, да и она не спешила бороться за отпавший элемент, предпочитая выплюнуть его, нежели рисковать пищеварением миллиардов, на котором выстроено было здание всеобщего благополучия. Новый бог потребления не страдал всепрощением небесного прототипа, наоборот, сделавшись посредством оболваненного человечества самодостаточным, не спешил раскрывать объятия новым верующим, заставляя их пройти тернистый путь демонтажа тысячелетней истории общества и государства. Вершина развития этого общества была пройдена давно, когда первый бренд, захватив большую часть земной территории, обрёл в прямом смысле планетарный масштаб, и с тех пор пожиная обильные плоды золотого века информации, система процветала всё больше, ассимилируя религию, мораль и всё, что только ни попадалось под руку.
Как всякому сомневающемуся, Андрею легче оказалось изменить обстоятельства, чем сдвинуть с мёртвой точки себя. Служение богу и спасение души за высокими монастырскими стенами, вдали от соблазнов и в кругу близких по духу товарищей, безусловно, вызывает уважение, но истинная сила духа проверяется только в миру. Он знал, что инертен и слаб, но также хорошо понимал, что всякий характер куётся в лишениях, и, загоняя себя в наполовину опустевшую далёкую деревню, прежде всего стремился если не отрезать, то как можно более усложнить путь назад. Окончательно
СКАЧАТЬ
