Глаза. Альберт Иванов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ебуются…» И хотя библиотекари, судя по ним, не особо требовались, она вскоре устроилась в библиотеку Дома учителя.

      Они втроем – мать, бабушка и Витька – вначале жили в бараке у родственников, а затем смогли снять полуподвальную комнатушку в старом доме возле элеватора. Собственно, элеватором его называли по привычке. Это была огромная гора железобетонных развалин, с редкими зияющими дырами в голой ржавой арматуре. У горы был такой слежавшийся, как после усушки и утряски, плотный вид, словно ее после бомбежки еще несколько раз хорошенько встряхнули да так и оставили. На ней кое-где уже лопушки росли.

      Сразу за развалинами по широкой пыльной улице ходили красные деревянные трамваи – даже и до трех вагонов в связке, – такие необыкновенно яркие и красивые среди серого послевоенного города. Из-за трамваев Витька и согласился переехать в этот город. Жалко было, конечно, расставаться и с приятелями, и главное, с чудесной прозрачной речкой Битюг, щедро украшенной желтыми и белыми кувшинками. Почему тогда ему так нравились трамваи – никогда их раньше воочию не видел, – до сих пор не знает. Да и теперь он подчас не может смотреть на них без того детского волнения. Нахлынет вдруг что-то прежнее, странно-приятное и пропадет.

      Его новый друг Юрка тоже жил в полуподвале с мамой, но не с одной бабушкой, а с двумя. И у Витьки, и у Юрки отцы несколько лет назад ушли на фронт и там и остались. Неизвестно где похоронены. Так что они с Юркой дружили не домами, а подвалами. Дети подземелья, как говорится.

      Познакомились они на большой перемене в школе. Витька только поступил туда и учился в другом классе. Не знал он никого и сиротливо стоял у стены широченного коридора, глядя на беснующихся ребят. И внезапно сквозь всю толпу визжащих, кривляющихся и прыгающих «бабуинов» увидал высокого спокойного мальчика с кудрявой, как у Пушкина, головой. Они внезапно встретились взглядами, тот неотрывно смотрел на него, и Витька, как зачарованный, двинулся к нему через всю толчею. Кудрявый мальчик по-прежнему внимательно и, пожалуй, удивленно глядел на новичка.

      Витька, наконец, приблизился и, не зная, что сказать, спросил в упор:

      – Ты читал «Человека-амфибию»?

      Юрка потом признался ему, что чуть не брякнулся от изумления.

      – Чего-чего? – оторопел он.

      В этой толпе пяти-шестиклассников на их этаже – он с первого класса учился в этой школе и знал всех – никто никогда ничего не читал, кроме учебников, да и то иногда. К тому же он вырос вблизи хулиганистой Чижовки и высокомерно считал всех пацанов-сверстников недоумками. Он-то сразу выделил Витьку из толпы, его поразил «слишком умный взгляд» новичка, отчего тот немедленно возгордился. Ведь он, наоборот, зачастую считал себя своего рода изгоем, не таким, как все. Он не любил шумных игр, ни воровства, ни драк, ни лжи. Хотя нередко и приходилось врать: куда тут денешься?.. Он любил только интересные книги, добрых друзей-приятелей, если находились, и рыбалку. Любопытно, что Юрку он так и не сумел пристрастить к рыбной ловле. Сходил он с ним разок-другой, поймал тот несколько ершей в местной быстрой речке, но все равно не увлекся. Другие пацаны, что с Чижовки, тоже не любили ловлю на удочку. У них в ходу больше были всевозможные сетки и даже тол, выплавляемый из неразорвавшихся снарядов.

      А кстати, чего только Витька не слышал о происхождении и даже о написании слова «пацан». Юрка считал, что следует писать: «подцан».

      – Конечно, – сразу согласился Витька, – подцан – это вроде как подлещик. Еще не лещ.

      Ну, а что такое оставшийся «цан» для них не имело значения, раз они точно не знают.

      Потом их просветит на этот счет загадочный Никифор, который жил, а может, прятался в развалинах элеватора.

      – Не люблю этого слова. Оно от еврейского «поц», что означает… – выругался он. – А «пацан», «пацаненок» значит «маленький»… – он снова выругался. Затем вроде бы смутился, вспомнив, что перед ним, так сказать, дети, и глупо разъяснил: – Мужской половой орган. Мальчиковый, – уточнил он.

      Они захохотали. И так весело было хохотать им тогда втроем в его бетонном убежище на элеваторе, с портретом Сталина, вырезанном из «Огонька», на стене.

      Дружба Витьки с Юркой была ровной и нерушимой. Витька познакомил его со своей мамой-библиотекарем, и он также получил доступ в заветные книжные закрома. Конечно, она не давала им книг Мопассана, о которых они были столько наслышаны. Но им вполне хватало и Жюля Верна, и Александра Дюма-отца, и Вальтера Скотта, и Джека Лондона… Странно, что наших, советских писателей они почти не читали, разве что лишь Владимира Беляева и Ивана Ефремова. Да чего тут странного! Они считали наших авторов скучными. Им нравились смелые, благородные герои: мушкетеры, путешественники, золотоискатели, отважные рыцари…

      Нет, не просто так, не случайно они познакомились. Свой свояка видит издалека. Они были, как сказали бы сейчас, книжными фанами. Они читали книги днем и ночью. Книги успешно заменяли им жизнь, все СКАЧАТЬ