Дай мне руку, Тьма. Деннис Лихэйн

Чтение книги онлайн.

      Три дня назад, в первую праздничную зимнюю ночь, был тяжело ранен Эдди Брюэр, мой друг детства. Он был одним из четырех человек, застреленных в фешенебельном универсаме. Но не грабеж был причиной случившегося. Убийца, Джеймс Фаэй, недавно поссорился со своей подружкой Лорой Стайлз, кассиршей круглосуточной смены. В 11:15, когда Эдди Брюэр взял спрайт со льдом, Джеймс вошел и выстрелил в Лору, один раз в лицо и дважды в сердце.

      Затем он прострелил голову Эдди и спустился в отдел замороженных продуктов. Там увидел пожилую вьетнамскую пару, съежившуюся в молочной секции. Всадив в каждого из них по две пули, Фаэй счел дело сделанным.

      Он вышел на улицу, сел в автомобиль, прилепил скотчем к боковому зеркалу судебное постановление, которого добились против него Лора Стайлз и ее семья, повязал голову Лориным лифчиком, отхлебнул виски и выстрелил себе в рот.

      Джеймс Фаэй и Лора Стайлз скончались на месте. Вьетнамец умер по дороге в госпиталь самаритян в Карни, его жена – несколькими часами позже. Эдди Брюэр лежит в коме, врачи настроены пессимистически и говорят, что то, что он до сих пор жив, ничем иным, как чудом, объяснить нельзя.

      Пресса тут же ухватилась за эти слова. Брюэр, насколько я помню, был отнюдь не праведником, однако стал священником. Правда, в ту роковую ночь он был не при исполнении, да и одет обычно – свитер и кожаная куртка, поэтому угадать в нем священнослужителя было трудновато, впрочем, вряд ли это имело значение для убийцы. Но пресса то ли от атмосферы рождественских праздников, то ли от радости, что в криминальной хронике появилась свежая тема, разыграла эту историю по всем правилам.

      Телекомментаторы и главные редакторы газет дошли до того, что связали нападение на Эдди с началом Апокалипсиса, поэтому вокруг церкви в его приходе Лоуэр-Миллз и больницы, где он лежал, было установлено круглосуточное дежурство. Безвестному служителю Господа светило звание мученика независимо от того, умрет он или нет.

      Впрочем, все это не имеет никакого отношения к кошмару, свалившемуся на нас два месяца назад, – кошмару, стоившему мне ранений, которые, по уверениям врачей, когда-нибудь заживут, однако правая рука так и не обрела былую чувствительность, а из-за рубцов на лице, которые до сих пор иногда горят, пришлось отрастить бороду. Нет, раненый священник и серийный убийца, очередная «этническая чистка» в бывшей Советской республике, мужчина, обстрелявший клинику абортов недалеко отсюда, или не пойманный пока киллер, расстрелявший десять человек в штате Юта, – все они никак не связаны между собой.

      Правда, иногда мне кажется, что все-таки связаны, какой-то невидимой нитью, и, если б нам удалось вычислить, откуда она тянется, и ухватиться за нее, все встало бы на свои места.

      Бороду я начал отращивать со Дня благодарения. Первая в моей жизни борода, она вызывает у меня постоянное удивление, особенно по утрам, когда смотрюсь в зеркало. Можно подумать, я по ночам мечтаю о гладкой коже, как у младенца, которого овевают только сладостные ветры да материнская нежность.

      Мой офис – «Кензи & Дженнаро: частные расследования» – закрыт. Наверно, в нем сейчас все заросло паутиной, и угол позади моего письменного стола, и стенка за столом Энджи, ушедшей в конце ноября. Я стараюсь не думать о ней. И о Грейс Коул тоже. И о ее дочери Мэй. И вообще ни о чем.

      В соборе на другой стороне улицы закончилась месса, и большинство прихожан, обрадовавшись теплой погоде – где-то выше нуля даже после захода солнца, – разбрелись вокруг. Отовсюду раздавались пожелания доброго здоровья и веселых праздников. Погоду, конечно, тоже обсуждали, до чего неустойчива она была весь год: лето холодное, осень теплая, потом ударили холода, ничего удивительного, если рождественское утро преподнесет еще какой-нибудь сюрприз.

      Кто-то вспомнил Эдди СКАЧАТЬ