Ветеран Армагеддона. Сергей Синякин

Чтение книги онлайн.

      Хлесткая пощечина обожгла его щеку.

      – Ты еще пожалеешь об этом, – пообещала Нина Васильевна. – Ты еще на коленях меня будешь умолять! Импотент!

      И она, театрально зарыдав, выскочила из комнаты.

      Плач ее постепенно удалялся.

      Лютиков сел в кресло, потирая щеку. Впервые женщина открылась ему совершенно с незнакомой стороны. И надо же было такому случиться после его кончины!

      Он еще сидел и переживал происходящее, когда прилетела муза.

      Зависнув над креслом, муза Нинель брезгливо осмотрела стол, рюмку со следами губной помады на ободке, поморщилась и оглядела Лютикова.

      – Развлекался?

      Лютиков вздохнул.

      – Я как дура в редакциях за него цапаюсь, – сказала муза Нинель в пространство, – с апостолами договариваюсь об академическом издании, а он тут куклу крашеную притащил и коньяк с ней хлыщет. Ну, говори, наверное, ведь не только коньяк пили? Было, Лютиков? Было?

      Лютиков отрицательно помотал головой.

      Муза Нинель нервно засмеялась, подлетела к тахте и сняла с подушки длинный черный волос.

      – Не было, говоришь? – переспросила она, внимательно разглядывая волос. – Крашеный. Этой твоей поклоннице под сорок уже, Лютиков. Что ты себе моложе найти не мог?

      Держа волос двумя пальцами как неотвратимую улику, она порхнула к сидящему Лютикову, дрогнувшим голосом сказала:

      – Гад ты, Лютик! Я за него уродуюсь, а он…

      И щеку незадачливого поэта хлестко ожгла вторая пощечина.

      Муза Нинель, разумеется, тоже заплакала, но плакала она чистыми и светлыми слезами, как только и могут плакать влюбленные, поэтому ее плача на улице не было слышно.

      Лютиков посидел немного, оглаживая пострадавшие щеки, допил коньяк и вышел на улицу.

      На далекой поляне звенели арфы.

      Судя по доносящимся словам, там пели сразу несколько песен, поэтому все сливалось в какую-то дикую какофонию.

      И тут Лютикова окликнули.

      Он повернулся.

      Душа, что его окликнула, выглядела несчастной.

      Глава двенадцатая

      Она и была несчастной.

      Очень душе хотелось курить. Но вы ведь знаете правила в экспериментальном Раю, здесь и выпивку уже не поощряли, чего уж про курево говорить, когда в Раю, как в допетровские времена, любого, у кого шел дым изо рта, за пособника Сатаны считали!

      Слово за слово, Лютиков с несчастной душой разговорился и понял, что она и в самом деле несчастная. Курево что! Можно было и потерпеть. А вот земная жизнь души не сложилась. Да что там не сложилась! Издевались над ней при жизни бюрократы из небесной канцелярии.

      Всю жизнь душа этого человека стремилась на небеса, а ее туда не пускали.

      Родился Валентин Николаевич Цуриков, как отрекомендовалась СКАЧАТЬ