Фантастическая проза. Том 1. Монах на краю Земли. Сергей Синякин

Чтение книги онлайн.

      В глубине души Птолемей Прист понимал, что о Клавдии нельзя было сказать традиционной римской формулы: дома мансит, ланам фецит! Вряд ли Клавдия сидела дома, а тем более пряла шерсть. Не для ее нежных пальчиков было это грубое занятие. Птолемей Прист преданно уже смотрел на Клавдию, хорошо понимая – эссе фемина!

      – Манибус пурис? – поинтересовалась фемина.

      – Чистые! – с удовольствием сказал центурион по-русски и для убедительности вытянул перед собой руки с растопыренными пальцами.

      – Боно! – удовлетворенно сказала Клавдия. – Садись, Птолемейчик, повечеряем.

      Центурион знал толк в пирах, когда обед в шесть блюд казался скудным и бедным. Перемен у Клавочки было три: суп, в котором гранде репетита была смешана с морковью и неизвестным центуриону овощем[17]; все это было кум гранд солус; распаренная гречиха с жареной птицей, да вместо вина был большой кубок с холодным коровьим лактис; но все это сопровождалось такими нежными улыбками, что, интер нок говоря, Присту подаваемые женщиной перемены казались базилевским угощением.

      – Боно! – счастливо вздохнул центурион и решительно отодвинул кубок с холодным дактис. – Баста!

      Взгляды их встретились. Центурион протянул руку и огромной лапищей накрыл маленькую ручку женщины. Клавдия зарделась, но руки своей не убрала.

      Что говорить – амор омнибус инем!

      Центурион притянул хозяйку к себе, посадил ее на колени и заговорил по-своему – быстро и горячо. Клавдия мало что улавливала в страстной и сбивчивой речи центуриона, и только нежные воркующие интонации его голоса были женщине путеводной звездой – любит ведь, любит, морда римская!

      – Амор, – подтвердил и центурион, с римской прямотой разрубая запутанные любовные узлы.

      Солус кум сола, ин боко ремоло, нон когитабунтур ораре Овидиус. И в этом древние римляне были правы. Не станет влюбленная парочка, оказавшись наедине, читать Овидия.

      Впрочем, Евтушенко с Беллой Ахмадулиной, а тем более Николая Горбачева они читать тоже не станут.

      Прямо скажем, это была пар нобиле фратрум!

      Уже в постели Птолемей Прист отчетливо понял, что дома Клавдия с юности не сидела, а шерсть тем более никогда не пряла.

      Честно говоря, Птолемею самому сидеть дома не приходилось. Знавал он и обстоятельных галлок, и знойных темнокожих нумидиек, и толстозадых, перепачканных сладостями капризных персиянок. Путешествуй – и ты увидишь весь мир! А уж больших любителей попутешествовать, нежели римские цезари и их неугомонное воинство, и придумать было трудно.

      – Аут нон тентарис, аут перфике! – с нежным упреком простонала Клавдия, чтобы еще через несколько минут удовлетворенно пробормотать: – Aгe кво агис![18]

      Что говорить? Знала ведь, чего выучить по-латыни. Точно подмечено, дома не сидела и шерсть не пряла!

      Акцент СКАЧАТЬ