Железный поход. Том четвёртый. Волчье эхо. Андрей Леонардович Воронов-Оренбургский

Чтение книги онлайн.

      − Да… в России исстари все происходит не благодаря, а вопреки… − скорее самому себе, чем кому-то, констатировал граф.

      − Не понял. Прошу покорно повторить, ваше… Тю-у ты, дьявол шальной! − густым басом рявкнул на рысака атаман и задал ему кнутовищем по горбатой, с розовыми ноздрями морде.

      Воронцов дождался, когда генерал «выправил» занудившегося коня, и, философски растягивая слова, молвил:

      − Я не одержим Кавказом, атаман, но одержим верноподданическим чувством к России. Впрочем, − Михаил Семенович провел кончиком языка по верхней губе, вглядываясь в вырастающую и уходящую в горизонт цепь снеговых гор, − мои приверженности и вкусы меняются с каждым днем. Смотрите, голубчик, смотрите лучше, атаман! − Граф восторженно указал перчаткой на заснеженные, искрящиеся на солнце, подобно голубым алмазам, пики.

      − Ну-т, горы, − обыденно буркнул Заводовский. − Я их тут боле двадцати лет наблюдаю. Устал, право.

      − Вот именно, горы!.. − не слыша сентенции собеседника, подчеркнул Воронцов. − В гордом профиле Кавказа застыла красота и жестокость. Красоту я оставлю, а жестокость… сомну, уничтожу.

      − Это как же вас понимать прикажете?

      − Видите ли, Заводовский, я мог бы увести отсюда свою армию, оставив эту первозданную, девственную красоту нетронутой… И в ледяных чертогах Шамиля вряд ли бы прослезились по сему поводу, но!..

      Граф победоносно посмотрел в напряженные от внимания глаза атамана и с лисьей, хищной улыбкой продолжил:

      − Но вот какое дело, Заводовский… Каждое Божье утро, когда я просыпаюсь и совершаю прогулку верхом, я все больше и больше влюбляюсь в эту дикую, полную тайн и легенд страну. Нет, я не наивный романтик, Заводовский, я прагматик и реалист. Но признаюсь, голубчик, Кавказ покорил меня. Я всей душой люблю и ласковый, покладистый Крым, однако!.. − чувствую, без Кавказа мне будет одиноко, как без любимого младшего сына… Да, да, пусть непослушного и шкодливого, ну так ведь это до времени… до зрелости… Я отношусь к той категории отцов, Заводовский, кои не жалеют розгу, дабы не испортить дитя. Нет, нет, в Кавказе решительно есть магия, которая чарует. И именно это… заставляет меня, как Господа Бога, изгнать этих вероломных, грязных дикарей из рая. Что-что? − Граф, недовольный, что его перебили, с возмущением посмотрел на атамана.

      − «Вероломных»! Как точно, ваше сиятельство! Это слово хотел сказать и я. Ваше высокопревосходительство! −Заводовский, как старый преданный пес, с тоскливым восхищением заглянул в глаза своему хозяину.

      − Ну, что еще?! − Воронцов не скрывал раздражения. − Случилось невероятное? Да?! Вы привезли мне в мешке голову Шамиля?

      − Никак нет, − обиженно промычал Заводовский, но тут же ожил лицом и горячо выдал: − Этот поход… этот святой поход… эта экспедиция! Вам… вам, отец родной, принесет славу самой просвещенной страны!

      − Думаешь? − Граф не удержал улыбки.

      − СКАЧАТЬ