Народная диверсия. Кирилл Казанцев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ каналу. Чиндяйкин был словоохотлив до безобразия, местные острословы даже придумали про него поговорку: Никанор – болтун и вор. Последнее практически ни у кого не вызывало сомнения. Дело в том, что все родственники этого чиновника вскоре после назначения его замом главы вдруг стали сказочно богатыми: супруга быстро заимела свой весьма прибыльный гостиничный бизнес, а теща стала владеть целой сетью аптек. Поговаривали, что и уважаемые родители Никанора Никодимовича тоже вдруг как-то разбогатели. Они переехали из деревни в город и приобрели здесь себе скромный трехэтажный особнячок в весьма престижном районе с участком всего-то двадцать соток. Разумеется, людям в преклонном возрасте трудно было самим ухаживать и за домом, и за участком, и вскоре за высоким забором особняка замелькали люди в рабочих комбинезонах. Впрочем, папа и мама зама оказались очень скромными людьми: в их доме было замечено всего-то три (!) человека обслуги, и старикам ничего не приходится делать самим. Поговаривали, что раз в неделю к ним на дом приезжает врач, чтобы следить за здоровьем почтенных людей. А еще было доподлинно известно, что до замужества мадам Чиндяйкина была простой школьной учительницей, но после как-то уж очень быстро дослужилась до директора школы, а потом оставила эту не достойную ее должность...

      Володя встал с дивана и достал из кармана рубашки, висевшей на плечиках на дверке шифоньера, сигареты. Так, это то, что он знал о господине Чиндяйкине. Впрочем, подобные сведения о чиновнике и его близком окружении ни для кого в городе не были особым секретом: время от времени они появлялись в некоторых печатных органах. Зама критиковали, недвусмысленно намекали на нетрудовые доходы и бизнес, оформленный на родственников, но тому было все нипочем. Непробиваемо-самоуверенный, он даже не считал нужным оправдываться. Только время от времени лениво так оговаривался в интервью телевидению: мол, некоторые клеветники льют на меня всякую грязь в своих бульварных пошленьких газетенках, но я, мол, такой весь из себя чистый и непорочный, что на всякие выпадки противников не реагирую – чести много!

      Так, с этим кренделем вроде все ясно. А что известно о Тамбовцеве?

      Володя вышел на балкон и закурил. Он пытался вспомнить хоть что-то о начальнике «Горгаза», но не мог. Нет, вот о нем он ничего не знает. Как-то не доводилось читать, а может, просто пропускал эти статьи. Хотя, если верить поговорке «Скажи мне, кто твой друг...», тут и гадать-то особо не стоит: наверняка Тамбовцев такой же фрукт, как и Чиндяйкин. Не зря же особнячок себе строит вдали от людских глаз...

      Володя докурил сигарету, бросил окурок в консервную банку из-под кабачковой икры, что стояла на балконе и служила ему пепельницей, и зашел в комнату. В «Горгазе», по счастью, работал одноклассник Аркашка Мазур. Если ему позвонить, он наверняка выложит все о своем начальстве. Где тут старая записная книжка?..

      Аркашка обрадовался Володе как родному.

      – Строгов! Вован! Привет! Сто лет тебя не видел.

      – А я тебя двести...

      – Как ты, рассказывай! Кого из наших видишь?

      – Могу и рассказать, СКАЧАТЬ