Раковый корпус. Александр Солженицын

Чтение книги онлайн.

      – Вот как? – (Это уж там само получалось, что подбрасывались ресницы или широко открывались глаза, она этого не обдумывала.) – Почему вы думаете, что я принимаю гостей?

      – А потому что по ночным дежурствам вы всегда зубрили, а сегодня учебников не вижу. Сдали последний?

      – Наблюдательны. Сдала.

      – И что получили? Впрочем, это не важно.

      – Впрочем, всё-таки четвёрку. А почему не важно?

      – Я подумал: может быть, тройку, и вам неприятно говорить. И теперь каникулы?

      Она мигнула с весёлым выражением лёгкости. Мигнула – и прониклась: чего она, в самом деле, расстроилась? Две недели каникул, блаженство! Кроме клиники – больше никуда! Сколько свободного времени! И на дежурствах – можно книжечку почитать, можно вот поболтать.

      – Значит, я правильно пришёл в гости?

      – Ну, садитесь.

      – Скажите, Зоя, но ведь каникулы, если я не забыл, раньше начинались 25 января.

      – Так мы осенью на хлопке были. Это каждый год.

      – И сколько ж вам лет осталось учиться?

      – Полтора.

      – А куда вас могут назначить?

      Она пожала кругленькими плечами:

      – Родина необъятна.

      Глаза её с выкатком, даже когда она смотрела спокойно, как будто под веками не помещались, просились наружу.

      – Но здесь не оставят?

      – Не-ет, конечно.

      – И как же вы семью бросите?

      – Какую семью? У меня бабушка одна. Бабушку – с собой.

      – А папа-мама?

      Зоя вздохнула.

      – Мама моя умерла.

      Костоглотов посмотрел на неё и об отце не спросил.

      – А вообще, вы – здешняя?

      – Нет, из Смоленска.

      – Во-о! И давно оттуда?

      – В эвакуацию, когда ж.

      – Это вам было… лет девять?

      – Ага. Два класса там кончила… А потом здесь с бабушкой застряли.

      Зоя потянулась к большой хозяйственной ярко-оранжевой сумке на полу у стены, достала оттуда зеркальце, сняла врачебную шапочку, чуть всклочила стянутые шапочкой волосы и начесала из них редкую, лёгкой дугой подстриженную золотенькую чёлку.

      Золотой отблик отразился и на жёсткое лицо Костоглотова. Он смягчился и следил за ней с удовольствием.

      – А ваша где бабушка? – пошутила Зоя, кончая с зеркальцем.

      – Моя бабушка, – вполне серьёзно принял Костоглотов, – и мама моя… умерли в блокаду.

      – Ленинградскую?

      – У-гм. И сестрёнку снарядом убило. Тоже была медсестрой. Козявка ещё.

      – Да-а, – вздохнула Зоя. – Сколько погибло в блокаду! Проклятый Гитлер!

      Костоглотов усмехнулся:

      – Что Гитлер – проклятый, это не требует СКАЧАТЬ