Старшая сестра. Александра Анненская

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ -то задумалась над своей чашкой чаю, а дети в это время вели не совсем дружелюбный разговор.

      – Митя, – замечала Маша внушительно младшему брату, – ты опять пьешь чай с ложечки; ведь мама велела тебе наливать на блюдечко.

      – А тебе что за дело? Я так хочу. Ты не мама, – отвечал мальчик, далеко неласковым голосом.

      – Я тебе говорю, чтоб ты пил с блюдечка, – возвысила голос Маша, – вот я отниму у тебя ложку, – и она протянула руку к ложечке брата.

      – Не дам, моя ложечка! – закричал Митя.

      – Опять вы ссоритесь, дети, – заметила Софья Ивановна Сольская.

      – Мама, она отнимает мою ложку!

      – Мама, он опять не пьет с блюдечка! – в один голос пожаловались дети.

      – Оставь его в покое, Маша, – строгим голосом сказала Софья Ивановна, – а ты, Митюша, пей чай как большой мальчик; вон идет папа, тебе будет стыдно, если я при нем начну поить тебя точно крошечного ребенка.

      Дети присмирели; в комнату вошел Дмитрий Иванович, держа открытое письмо в руке. Он сел подле жены.

      – Я сейчас получил письмо от сестры Лидии, – сказал он ей, – она собирается переехать в Петербург.

      – От какой, папа, Лидии? – спросил старший мальчик.

      – Не мешайся не в свое дело, Петя, – заметила брату Маша; – ты видишь, папа говорит с мамой.

      – Ты, кажется, недоволен этим? – спросила у мужа Софья Ивановна, не обращая внимания на детей.

      – Нет, отчего же? Мне все равно.

      – Все равно, а в прошедшем году, когда твоя сестра Лиза приезжала на месяц в Петербург, ты с ума сходил от радости!

      – То была сестра Лиза: это совсем другое дело!

      – Отчего же?

      – Я расскажу тебе после, – отвечал Дмитрий Иванович, делая знак, что не хочет говорить при детях, которые начали прислушиваться к разговору родителей.

      После чая мальчики ушли спать, Маша занялась в столовой раскладыванием новой складной картинки, а Софья Ивановна пошла за мужем в его кабинет.

      – Ну, расскажи же мне теперь, что хотел, о сестре Лидии, – попросила она его. – Отчего ты можешь не любить ее: разве она дурная женщина?

      – О, нет, я давно не видел ее, но я не слышал о ней ничего дурного; это так, воспоминания детства.

      – Ну, все таки расскажи, мне интересно послушать о твоем детстве.

      – Изволь, если тебе это так хочется. Из моего рассказа ты поймешь, отчего я не так расположен к сестре Лидии, как к Лизе.

      – Мать моя умерла, когда мне было шесть лет, Лиде тринадцать, а Лизе четыре. Отец был небогат и не мог брать нам гувернанток; сам же редко занимался с нами. Лидия была такая рассудительная, трудолюбивая и аккуратная девочка, что, по-видимому, вовсе не нуждалась в надзоре старших. Она взялась вести все наше маленькое хозяйство и, говорят, вела его превосходно. Все родные и знакомые восхищались ею, отец не мог довольно нахвалиться ею, только мы с Лизой видели в ней больше недостатков, чем достоинств. Мы были совершенно на её руках, в полном её распоряжении, и Боже мой, с какой беспощадной суровостью умела распоряжаться нами эта, по-видимому, такая тихая девочка! Я был живой, резвый, вспыльчивый, несколько своевольный мальчик. Лидия вздумала исправить меня от этих недостатков. Сама еще ребенок, она не знала, конечно, как взяться за дело и вместо пользы приносила мне только вред.

      В эту минуту толстая портьера, отделявшая кабинет от столовой, приподнялась, и Маша неслышными шагами вошла в комнату. Услышав, что отец что-то рассказывает матери, девочка захотела послушать его и тихонько села на пол за кресло Дмитрия Ивановича. Ни отец, ни мать не заметили её присутствия. Дмитрий Иванович продолжал свой рассказ:

      – Лидии непременно хотелось, чтобы я уважал и слушал ее, как мать; я же видел в ней девочку немножко постарше и поумнее меня, девочку, которая при мне иногда получала выговоры от учительницы, приходившей каждый день давать уроки ей и мне, девочку, которую, по моему мнению, нужно было часто и бранить, и наказывать. Когда, бывало, мать за какую-нибудь провинность ставила меня в угол или оставляла без пирожного, я очень огорчался, но нисколько не считал себя обиженным.

      – Она мама, – рассуждал я, как, вероятно, рассуждают и все дети, – она может наказывать!

      Но когда Лидия сказала мне спокойным, строгим голосом, каким она обыкновенно говорила со мной:

      – Ты опять влез на комод, когда я тебе не велела этого; сойди сейчас и встань в угол, непослушный мальчик, – я расхохотался ей в лицо. Я решительно не признавал, чтобы девочка, которая не стояла в углу только потому, что не кому было ставить ее, могла наказывать меня. Я продолжал сидеть на комоде, смеясь и поддразнивая сестру. Лидия никогда СКАЧАТЬ