Хотя никакая знатность, никакие почести, никакие заслуги никому не открывают пути к неограниченному господству, все же Клавдии, Кассии[321], если свои помыслы и вознесли к тому, что было преступно, сделали это, опираясь на свои консульства и децемвираты, на почести предков и блеск своих фамилии. Спурий же Мелий, которому и о трибунате народном надо было больше мечтать, чем рассчитывать на получение его, надеялся, что он, богатый хлебный торговец, за два фунта полбы купит свободу своих сограждан, и рассчитывал, что, предлагая пищу, можно заманить в рабство народ, победивший всех соседей; хотел, чтобы государство стало терпеть в качестве царя со знаками власти и с властью основателя Ромула, происходившего от богов и опять принятого в сонм богов, того человека, которого оно едва могло бы переварить в звании сенатора. Не за преступление следует считать умысел тот, а, скорее, за нечто чудовищное, и кровью его он еще не вполне искуплен, если не будут разнесены кров и стены, за которыми зародилось такое безумие, и если имущество, оскверненное ценою покупки царской власти, не будет обращено в собственность государства. Поэтому он приказывает квесторам продать имущество преступника и деньги обратить в казну.
16. Посла этого диктатор приказал немедленно разрушить дом Мелия, чтобы пустопорожнее место служило памятником подавления преступной надежды. Место то получило наименование Эквимелий[322]. Луций Минуций был награжден за Тройными воротами позолоченным быком[323], без возражений даже и со стороны плебеев, потому что он приказал разделить между ними принадлежавший Мелию хлеб, назначив асс за модий[324]. У некоторых историков я нахожу известие, что этот Минуций перешел из сословия патрициев в сословие плебеев и, принятый там одиннадцатым в коллегии трибунов, прекратил восстание, бывшее следствием убийства Мелия. Однако едва ли вероятно, чтобы патриции допустили увеличение числа трибунов и особенно чтобы подобное нововведение исходило от человека-патриция; СКАЧАТЬ
321
...
322
323
...
324
...