В песках Каракума. Василий Ян

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ . На юге солнце заходит быстро. Едва успеет побагроветь закат – уже ночь…

      Наши легкие ахальские жеребцы еще бодры, они привыкли делать длинные переходы. Прошлой ночью мы напоили их мутной солоноватой водой из колодцев, брошенных кочевниками, и весь день сегодня они шли «волчьим шагом» – ровной тропотой, которой хивинцы и текинцы умеют делать громадные переходы.

      Два дня назад наш передовой разведочный отряд, получив задание, разделился на несколько частей, и мне с шестью всадниками и проводником Ходжомом было поручено пройти к колодцам Аджи-Кую. Но на привале на нас наткнулась бродячая шайка басмачей. Отстреливаясь и отступая, мы, я и проводник Ходжом, попали в песчаный ураган, который, скрыв от нас басмачей, отбил от остальных.

      Вернуться назад было невозможно. По всем крупным тропам рыскали басмачи. Нам оставалось идти вперед заброшенной тропой.

      Впереди меня покачивалась в седле сухопарая спина Ходжома в красном полосатом халате, туго затянутом ремнем, на котором висела кривая текинская шашка. Его белая папаха из бараньей шерсти равномерно покачивалась, и длинные лохмы, свешивавшиеся с ее краев, подпрыгивали на каждом шагу. За все время он ни разу не обернулся. Изредка я догонял его и спрашивал о пути.

      Черные прищуренные глаза Ходжома впивались в горизонт, он бросал мне малоутешительный ответ:

      – Видишь: здесь ишак кости бросал, баран горох не сыпал, давно никто не ходил. Куда дорога ведет, туда и приедем. А куда дорога ведет – кто может знать?

      Иногда он, ударив каблуками коня, внезапно взлетал на вершину бархана и оглядывался во все стороны. Затем медленно спускался с холма и, не взглянув на меня, тем же ровным шагом ехал дальше.

      Недоверие закрадывалось мне в сердце. Мы оба устали от двухдневного пути, и, когда солнце садилось, Ходжом остановился на вершине холма. Указав мне рукой в сторону солнца, он сказал:

      – Видишь – Кыр! Там будут колодцы, а может быть, и не будут…

      На фоне зарева солнца я увидел темную рваную линию скал.

      – Но ведь там могут быть басмачи?

      – Сейчас здесь травы нет, колодцы обвалились, и караваны здесь не пойдут. А каравана нет – и басмачи здесь не будут. Басмачи на больших тропах ждут добычи, как джульбарс (тигр) в камышах подстерегает кабанов.

      Наши кони прибавили ходу, и уже при последних лучах заходящего солнца мы стояли около нескольких глубоких узких дыр в земле, обложенных внутри ветками саксаула. Это были долгожданные колодцы, где мы надеялись найти столь нужную нам воду.

      Мы слезли с седел, и, пока я держал в поводу лошадей, Ходжом опускал по очереди в каждый колодец кожаное ведро на волосяном аркане. Он пробовал и отплевывался: вода была соленая. Колодцев было около пятнадцати. Перепробовав воду из всех, Ходжом один из колодцев признал годным:

      – Сладкая вода, соли мало-мало!

      Мы вбили приколы в землю и привязали лошадей на арканах, решив здесь переночевать.

      Под защитой скал можно было развести костер, не боясь, что он будет виден в степи.

      II. Рискованное предложение

      Около колодца, который Ходжом назвал «сладким», он воткнул в землю саблю, чтобы по ее блеску можно было разыскать воду в темноте. Сняв с лошадей седла, мы покрыли их попонами и оставили выстаиваться. Наломав саксаула, я разложил костер и начал варить чай, темный, как кофе, солоноватый и пахнущий серой.

      Почему был так угрюм Ходжом? Я его совсем не знал и боялся предательства. Мы с ним сидели на бурке около костра и пили чай из пиал – маленьких туркменских чашечек. Ходжом долго молчал, потом заговорил:

      – Вот что, командир-ока[1]! Ты спи здесь два дня, а я завтра рано, пока еще солнце сидит в песке, уеду на своем рыжем и твоем вороном. Сперва на одном поеду, а как шея его запотеет – пересяду на другого. Мы как зайцы скакать будем, и я далеко уеду…

      – Что же я буду делать без коня?

      – Дур! (Погоди!) Это скалы Кыр, теперь я узнал. Здесь много лет назад мы прятались, когда делали набег на Хиву и отбирали у ханов лишних верблюдов и баранов. В ту сторону, где село солнце, за восемь часов хорошего хода есть колодцы, долина Узбой и трава. Там живет племя ших, они себя называют потомками Магомета и считаются святыми. А всякие святые любят, когда звенят серебряные деньги. А потому за серебро я у них накормлю коней пшеницей и возьму запас на дорогу. Заодно они мне расскажут, где сейчас посты басмачей.

      – А если я поеду с тобой?

      – Нет, командир-ока, если ты поедешь туда, завтра вся степь будет знать, и тебя убьют… – И Ходжом стал считать, загибая корявые смуглые пальцы: – Слушай: утро пройдет, полночь пройдет и ночь пройдет. Еще утро пройдет, и я буду здесь с конями, бараниной и пшеницей. Понял?

СКАЧАТЬ