Маленький искатель приключений. Повесть о послевоенном детстве. Игорь Андреевич Филиппов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ к леса, долго топать по сосновым буграм вдоль заброшенной лесной дороги, преодолевать топкое моховое болото. В общей сложности набежало километров семь бездорожья. Под конец, взойдя на сухой сосновый бугор, с радостью – как старого друга – встретил знакомое старое кострище. Расположенное в укромном месте, оно сообщило мне, что с весны прошлого года людей здесь не было. Этот ток знали многие, но уже давно – лет с десяток – он считался выбитым, поэтому местные охотники сюда не захаживали. А ток без охотничьего пресса ожил, количество поющих петухов медленно увеличилось, и в эту весну слетелось на него около двадцати певунов. Это я понял на вечернем подслухе, подсчитав шумные посадки громадных птиц.

      Вернувшись с подслуха к костру, раздул прикрытые золой угли и поставил котелок для чая. Пока он закипал, удобно устроился на куртке, привалившись к мощному стволу старой сосны. Было очень тепло. Безветренно. Маленький костер почти не дымил; сухих сучьев хватало. От костра до края тока топать двадцать минут, вселявших уверенность, что чуткие птицы не заподозрят моего присутствия. Свет костра освещал небольшую полянку вокруг лагеря. Временами какая-нибудь сухая веточка вспыхивала особенно ярко; свет, казалось, пытался проникнуть подальше в лес, однако без особого успеха, только тени становились глубже. Где-то в глубине леса несколько раз ухнул филин, да с испугу в кроне сосны тенькнула разбуженная синичка…

      Спать почти не хотелось. Искры костра, уносимые вертикально вверх, сначала ярко разгорались, потом – постепенно остывая – становились малиновыми и гасли в вышине, оседая пеплом. Иногда костер пыхал небольшим облачком дыма, возникшим от какого-нибудь мокрого сучка, подброшенного в костер по недосмотру; и тогда забавно было наблюдать, как дымок, завиваясь косами, подхватывал яркие искорки и, кружа в ночном вальсе, уносил особенно высоко, где искорки превращались в яркие звезды…

      Так шло время. Чай был выпит, пара бутербродов съедена. Слегка дремалось, сказывалась усталость от преодоления весеннего бездорожья. В полудрёме вместе с искрами костра кружились обрывки воспоминаний, всплывали какие-то мысли, чудились чьи-то голоса… всё это вдруг обрывалось частыми пробуждениями… и уже было трудно сообразить, где явь, а где сон…

      Надо думать, в конце концов крепкий сон сморил меня. Иначе я не могу объяснить то, что пережил в эти несколько минут… Среди сна меня как будто что-то толкнуло, и я пробудился. Костер горел по-прежнему, но… его пламя замерло. Замерли искры над костром, замерли попавшие в световой круг ветки сосен, часы на руке не тикали, стрелки стояли, слившись в полночной точке. Остановившееся время застало врасплох писк синички, голосок которой бесконечно выпевал одну и ту же высокую ноту…

      Рядом со мной сидел отец, вокруг костра удобно расположились люди. Масса людей. И всем хватало места, что меня почему-то совершенно не удивило. Приглядевшись пристальней, я обнаружил, что все эти люди хорошо мне известны; это были близкие и дальние родственники, друзья и знакомые. Холодок забрался за воротник, быстро пробежал по спине, оставив на коже трусливые пупырышки; развалившееся сознание отказывалось воспринимать невероятное: всех этих, сидящих вокруг костра людей, давно не было на свете… За отцом сидел мой родной брат, далее дядя, потом – мой самый близкий друг… У их ног лежали собаки, также давно ушедшие из жизни, в том числе и мои, дорогие и любимые… Все эти люди и собаки пристально и молча смотрели на меня. Не мигая. Словно вопрошая о чем-то. Казалось, что они-то знали ответ, тот единственный ответ, который только и может спасти их, и который именно я должен понять и уяснить для себя. Но я, не в силах оторваться от их глаз, неподвижно, и в то же время пронзительно смотрящих на меня, бесконечно долго не мог уловить их просьбу…

      Сердце омертвело. А потом в него острым ножом врезалось понимание. Понимание, чего хотят все эти феерические существа. Они хотели, чтобы я донес из глубин прошлого их мысли, чувства и поступки, причем все без исключения: мужественные и трусливые, честные и лживые… Чтобы сквозь время снова зазвучал их смех, проявились желания, мечты, любовь и ненависть… И только тогда, когда я расскажу об их жизни всем ныне живущим, разъясню, почему они поступали именно так, а не иначе, только тогда их души найдут вечное успокоение. И ещё я понял, что мне обязательно придется это сделать, даже, может быть, против собственной воли.

      Сразу же, как только ответ был найден, замершее время снова пошло. Костерок выбросил дымный язычок, увлекший сноп искр вверх, закачались от слабого ветерка ветки сосен, маленькая синичка допищала свою музыкальную фразу до конца… Часы затикали; стрелки показали пять минут первого…

      Существа растаяли… Я сидел у костра, пока он окончательно не затух, засыпавшись серым пеплом. Стало зябко. Быстро светало. Весенний лес разноголосо защебетал, на клюквенном болоте зачуффыкали тетерева, пролетел, простуженно хоркая, одинокий вальдшнеп. Где-то очень далеко прокричали журавли. В утреннем небе заголосили гуси. Ночное наваждение окончательно покинуло меня. Но память о нем осталась. Навсегда.

      На ток я не пошел, а, неторопливо собравшись, потопал к СКАЧАТЬ